Пока войска маневрировали, союзная разведка сообщила о движении значительных сил французов из Швейцарии, спеша на помощь армии генерала Моро. Фельдмаршал вынужден был перевести все войска на левый берег реки По, и двинулся на Турин, являющийся столицей провинции Пьемонт и центром снабжения французской армии в северной Италии. Уже на подступах к Турину, сведения о подкреплениях французов из Швейцарии не подтвердились. В очередной раз разведка Австрии села в лужу. После пятидневного сражения Турин пал, остатки войск Моро отступили и укрепились в Генуе. Несмотря на полную очистку от французских войск северной Италии, существовала реальная опасность соединения двух армий Моро и Макдональда. Последний сконцентрировал свои силы у Флоренции. Если такое допустить, то общая численность войск французов, превысит численность войск, находящихся под командованием фельдмаршала, и позволит противнику атаковать союзные войска.

Естественно, верховное командование Австрии, препятствовало стремлению Суворова разгромить основные силы противника. Войскам предписывалось, осаждать отдельные крепости и группировки французов. Но Суворов решил порознь разбить французских генералов, поэтому формированным маршем двинул войска навстречу Макдональду.

Возникнет у читателя резонный вопрос. Откуда рядовой поручик русских войск получил такую общую стратегическую информацию? Я смело отвечу. Из своей собственной головы. Я дитеXXIвека, в школе учился и в артиллерийском училище кое-что почерпнул, не скажу, что много, но все же.

Сейчас моя рота не шла, она бежала, в прямом смысле слова. Нам предписывалось, менее чем за двое суток, преодолеть восемьдесят вёрст, и атаковать неприятеля на реке Треббии. Вот теперь мои солдаты поняли, почему я их заставлял бегать на тренировках. Если в ротах батальона, отставших было большинство, то у меня только двое свалились, и то по причине принятого на грудь вечером вина. Разберусь с ними, когда оклемаются. Солнце поднялось повыше, и солдаты начали изнемогать от жары, пришлось перейти на скорый шаг.

На дальних подступах к реке я услышал раскаты пушечной канонады. Начали попадаться небольшие, разрозненные отряды из авангарда австрийцев. По их словам, французы наголову разбили несколько передовых полков, войска не отступают, а попросту бегут. Буквально через час убедился в этом. Брошенные офицерами и полностью деморализованные австрийские солдаты бежали, куда глаза глядят. Остановить и вразумить стадо, было невозможно. Да, жаль не получится искупнуться в Треббии, и солдат отмыть от толстого слоя пыли. Устроят нам французы баню, кровавую баню.

Накаркал. Нам на встречу двигались свежие французские части, с музыкой и барабанным боем. Я прислушался, поют то не французы. «Ещё Польска не сгинела» явно не французская полковая песня. Похоже, нам попался легион Домбровского, сформированный из остатков польской армии, разгромленной русскими войсками. Не покорившись новой власти, командиры смогли увести часть польских войск к Бонапарту. Вот с нами, с русскими, поляки будут биться до последнего солдата, а как иначе, мы для них воплощение всех невзгод, захватчики их родины.

С марша начали разворачиваться в боевой порядок. Подтянулись пушкари, всего семь орудий, маловато. Собственно на таком расстоянии, пушкари смогут дать максимум один-два залпа. Потом на их позиции навалятся легионеры.

Наш батальон успел сделать всего один ружейный залп, а потом сошлись с противником в штыковом бою. Удар польских легионеров был очень сильным. Первые шеренги наших рот в центре, просто исчезли. Вторая и третья шеренги смяты и оттеснены. Как я заметил, удар основной колоны французов, пришёлся на мою и соседнюю роту батальона. Я с большим трудом успевал руководить подчинёнными, ободряя их личным примером, врубаясь саблей в ряды неприятеля. Заляпанный кровью врагов с головы до ног, я во все горло орал, именно орал, а не пел боевую песню запорожских казаков «Ой на горі тай женці..». От такой неожиданности, ближние легионеры, отпрянули в разные стороны, позволив мне нанести им смертельные раны.

Откуда выскочил этот долговязый офицер-поляк, я не заметил. После традиционного возгласа «пся крев», обрушил на меня град сабельных ударов. Искусный, однако, во владении саблей оказался поляк. А если учесть, что ему помогали двое легионеров, положение у меня было сложное. Одного поляк и его сослуживцы не знали, что помимо сабли, у меня для них приготовлены неплохие акцентированные боксёрские удары. Первый легионер, получив сокрушительный удар в висок, только ойкнуть успел. Второго достал Силантий, вогнав штык в грудь по самое дуло. Поляк-офицер не испугался, а казалось, удвоил скорость нанесения ударов. Отбив очередной его выпад, я исключительно на инстинкте, переложил саблю в левую руку, и поразил незащищённый бок противника. Для страховки, сблизился с поляком вплотную, ухватив за отворот мундира.

— Ты холопская курва, посмел поднять на меня оружие? — прозвучали последние слова, умирающего противника.

Собрав остатки двух рот воедино, я построил их в каре. Своим уцелевшим стрелкам приказал разместиться в центре, и, не отвлекаясь ни на что, вести отстрел французских офицеров. С сожалением отметил, что треть моей роты полегла, и Силантия не наблюдаю.

Нам на помощь пришёл относительно свежий гренадерский батальон. Остатки нашего батальона, вывел в тыл на отдых. А вот на отдыхе, я чуть не ужаснулся. Здоровых, могущих воевать, в строю осталось всего двести восемьдесят человек, при одном офицере. Этот офицер я. Правда, чтобы могли рассмотреть во мне человека, а потом офицера, тщательно отмываться надо.