София, увидев мой ошалелый взгляд, крутанулась пару раз в разные стороны, демонстрируя своё великолепное нагое тело, и с тихим смехом, юркнула под одеяло. Где-то минуту я стоял, хлопал глазами, и пытался понять, это было, прекрасное видение или моя жена.

— И долго генерал будешь стоять там? — вывел из ступора весёлый голос Софии, — жена одна мёрзнет, а он никак не осмелится к ней приблизиться. — Ты заметил, я вся дрожала от холода и страха?

Почти негнущимися пальцами рук, я не спеша избавился от мундира, аккуратно сложив его на кресле. Всю остальную одежду тоже разместил поверх мундира, все ещё пребывая под впечатлением.

— О, Степан Иванович, а у тебя оказывается фигура, как у древнегреческого атлета. Тогда, после ранения, ты не дал мне возможности себя рассмотреть, а сейчас я увидела.

— Милая моя, о твоей фигуре, я ничего говорить не буду, у меня просто нет слов для этого. Скажу так, ты неописуемо красива. Поверь, я восхищен тобой.

— Восхищен. А десять лет назад не хотел меня в жены брать.

— Тогда ты была маленькой, вредной девчонкой. Твои слова я воспринял, как детский каприз.

— А я, между прочим, тебя полюбила с первого взгляда, несмотря на свой малый возраст. Мне, как будто прозвучал голос с небес, требующий взять тебя себе в мужья. Не стала противиться. Думаю, не прогадала. И генерал, и красавец, и атлет вдобавок, всем хорош мой муж. Если верить твоим словам, то я тоже хороша. Значит, мы симпатичная пара, и детки у нас будут очаровательными. Хватит уже стоять столбом, полезай под одеяло, а то моя смелость уже заканчивается, начну опять дрожать.

— Как прикажите княгиня.

Забрался к любимой под одеяло.

— Ой, у тебя все тело просто ледяное, — прошептала София, — можно подумать, ты под струями холодной воды стоял.

— Зато у меня горячее и любящее тебя сердце.

— Степа, я девушка из провинции и неопытная, очень боюсь первой близости. Ты же мужчина, уже знающий толк в любовных отношениях с женщинами. Прошу тебя, научи меня, и будь со мной ласковым.

— Все будет хорошо, доверься мне.

Спасибо моей хорошей памяти, мне она очень даже кстати подсказала сценарий прелюдии с женой-девственницей. После каждого моего прикосновения, София вздрагивала, все её тело напрягалось, мне казалось, ещё секунда-две, жена с перепугу рванёт из постели нагишом, и забьётся в самый дальний угол спальни. Я терпеливо осыпал любимую поцелуями, поглаживал все части тела, не торопился, хотя напряжения в моих чреслах уже достигло критического состояния. Потерплю, главное Софию раскрепостить, убрать у неё страх перед близостью. Нет, жена не лежала подобно бревну, она охотно отвечала на поцелуи, но на большее её воли пока было недостаточно. От всего сердца я дарил ласки любимой, не останавливался ни на секунду. Казалось, под воздействием моих ласковых действий, тело жены превратилось в податливый пластилин, твёрдыми оставались только груди и соски. София уже металась по постели, тяжело дышала, слегка постанывала, и вся пылала. Вот и настал момент, когда можно соединить наши тела воедино. Прозвучал тихий, толи всхлип, толи стон, и коготки любимой с силой, глубоко вонзились в мою спину. Все, мы потеряли связь с реальностью, для нас ничего и никого не существовало. Были только мы и наша любовь. Как долго длилось это сладкое безумие, я сказать не могу, время не засекал, да и не до этого было. Мы любили друг друга страстно и неистово. Ближе к рассвету угомонились, решили поспать.

С «первыми петухами» я уже был на ногах, ничего не поделаешь, привычка вставать рано, никуда не делась. Я нежно поцеловал спящую жену, и тихонько покинул спальню.

Не успел спуститься на первый этаж, меня сразу же взял в оборот отец.

— Извини сын, что беспокою тебя, есть у меня к тебе вопрос, — улыбаясь, сказал отец. — Земли я прикупил порядочно, даже у Струковых село Ольговку с людьми взяв. А, что, хорошая там земля. Озера есть, рыба там не переводится. Так вот, людей не хватает. Начал я давать землю в аренду немцам-коллонистам. Знаешь, трудолюбивыми они оказались. За два года три хутора построили. Из своих земель сельхозинвентарь привезли, мы такого до этой поры и не видели. Сеют, жнут да ещё и скот породистый разводят. Самые лучшие коровы на моих землях, со всей округи едут покупатели. Мне, конечно, тоже перепадает кое-что. Я хочу сказать, что те деньги, которые ты разрешил мне брать на ведение хозяйства, я уже вернул с прибылью. Сеют, жнут, та ще и скотину разводят Большое тебе спасибо от нас с матерью. Хочу услышать, что ты дальше намерен делать? Оставишь службу и вернёшься к родному очагу?

— Нет отец, сейчас не время. Сильный враг приближается к границам нашего государства. Война скоро с французами будет, очень жестокая, рано мне отдыхать в тишине.

— А как же София, что будет с ней?

— Враг в столицу не войдёт, мы не пустим. Жена дома будет в безопасности.

— Может лучше мы её заберём в Дубраву? Мы ей не чужие, поможем всегда.

— На все отец воля Божья. Поговорю с женой, пусть она сама решает.

— Вот и хорошо. Я ещё хочу сказать, что привёз все деньги тебе в столицу, здесь есть банки. Понимаешь, мы стареем, и оставить тебя без средств, не приведи Господи не можем. Не удивляйся, в твоём саквояже на три тысячи золотых монет стало больше. Это вам с Софией наш свадебный подарок.

— Спасибо отец. Надеюсь, ты не все свои капиталы мне подарил?

— Нет сын, слава Богу, я крепко стою на земле, денег в достатке. Твоей сестре земли прикупили, помогли все бумаги оформить. Всего у нас в достатке, можем спокойно и за твоими детками посмотреть, если привезёте

— Отец, дети ещё не родились, а ты их уже у себя дома поджидаешь.

— Надеюсь из них вырастить таких же отважных казаков, как ты.

— Обещаю всех мальчиков, которые родятся у нас с Софией, привозить тебе в обучение.

После завтрака поговорил с женой. София не согласилась уезжать, сказала, что будет жить в нашем особняке, не хочет со мною разлучаться. В столице я буду бывать значительно чаще, нежели в Дубраве. В принципе она права, да, если честно, мы ещё не насладились взаимной любовью.

Родители и гости разъехались, а я с головой ушёл в подготовку офицеров артиллеристов и расчётов для новых орудий. Плюс к этому, контролировал подготовку миномётчиков, и производство самих минометов и мин. Одним словом работы было невпроворот.

1809 год начался для меня относительно спокойно. Я получил в марте с Нижнего Новгорода новые орудия. Отстрелял их на полигоне, проверил качество выделки. Надо сказать, управляющий заводом Василий Никифорович с поставленной задачей справился преотлично. Орудия были изготовлены со всей тщательностью. В ходе испытаний никаких нареканий они не вызвали. Чтобы ускорить выпуск достаточного количества новых снарядов, пришлось в пригороде Санкт-Петербурга строить новую пороховую лабораторию, оснастив её более безопасными мельницами для измельчения. Ведь любая искра могла привести к непредсказуемым последствиям.