– Спасибо, дорогая. До сих пор никто не называл мой нюх потрясающим. – Она снова повернулась к Ханне. – Если эти ваши шоколадно-вишневые творения достаточно остыли, чтобы их нарезать, достаточно ли они остыли для того, чтобы их попробовать?

– Ну конечно. – Ханна закончила перекладывать нарезанный пирог на тарелку и понесла ее к рабочему уголку с покрытием из нержавеющей стали. – Вот, пожалуйста! Скажи нам, если тебе понравится.

Долорес взяла кусок пирога, надкусила и сразу же улыбнулась.

– Бесподобно! Десять баллов из десяти, дорогая.

– Спасибо, мама, – поблагодарила Ханна, усаживаясь на табурет напротив матери.

Она отметила, что Долорес в полном макияже и в одном из дизайнерских костюмов, купленных у Клэр Роджерс Кнудсон в магазине «Бомонд Фэшн». Ее темные волосы были тщательно уложены, а рубиновое кольцо на пальце гармонировало по цвету с костюмом. Хотя Долорес всегда следила за модой, сегодня она была одета особенно стильно. Это заставило Ханну предположить, что ее матери предстоит важная встреча.

– Ты собралась по важным делам, мама? – спросила Мишель, как будто прочитав мысли Ханны.

– Да. У меня встреча в больнице с «Радужными дамами». – Долорес имела в виду добровольческую группу, основанную ею больше года назад.

– Какой-то особый случай? – поинтересовалась Ханна. Как правило, когда Долорес встречалась с «Радужными дамами», она надевала свободные черные брюки и один из ярких пиджаков, которые «Радужные дамы» носили, чтобы выделяться на фоне больничного персонала.

– Да, но это не имеет ничего общего с «Радужными дамами». Вторую половину дня я проведу с доктором в больнице, а потом мы отправимся обедать. Сегодня наша годовщина.

Ханна и Мишель обменялись озадаченными взглядами, и первой заговорила Ханна:

– Мама… но ведь сейчас ноябрь, а ты вышла замуж в сентябре. Или ты празднуешь годовщину каждый месяц?

– Какая чудесная мысль! – Долорес улыбнулась старшей дочери. – Нет, дорогая. Это настоящая годовщина. Доктор сделал мне предложение в ноябре.

– И ты вышла за него замуж месяцем раньше? – поинтересовалась Мишель.

– Нет, дорогая. Мы поженились почти через два года. Я не была уверена, стоит ли мне снова выходить замуж, но доктор меня уговорил.

– И ты рада, что он это сделал, – констатировала Ханна очевидную вещь.

– Безусловно. – Долорес потянулась за очередным куском пирога. – Сегодня вечером Салли устраивает для нас в «Лейк-Эден Инн» специальный юбилейный обед. Мы будем есть утку с клюквенным соусом, а на десерт – шоколадное суфле. Именно это мы ели в тот вечер, когда доктор сделал мне предложение.

Мишель выглядела озадаченной:

– Но… я думала, ты не любишь утку.

– Не люблю, но доктор любит, а вдобавок это традиция. Мы едим утку по случаю каждой годовщины того дня, когда он сделал предложение.

– И ты ее ешь? – продолжала допытываться Мишель.

– Конечно. В тот первый вечер я была так шокирована предложением доктора, что съела все на своей тарелке и даже не почувствовала вкуса. А теперь, когда мы празднуем каждый год, думаю, мне и в самом деле скоро понравится утка.

Ханна не могла удержаться от смеха, как и Мишель. Мгновение Долорес смотрела на них в замешательстве, а потом тоже рассмеялась. Они все еще продолжали смеяться, когда услышали стук в заднюю дверь.

– Я открою, – сказала Мишель, вставая с табурета. Через минуту она ввела в кухню своего друга Пи Кея и жестом указала ему на табурет рядом с Долорес у рабочего островка.

– Привет, Пи Кей! – приветствовала Долорес ассистента Росса на телевизионной станции KCOВ. – Я собиралась позвонить тебе сегодня утром и поблагодарить за то, что ты каждый день сообщаешь Ханне, не объявился ли Росс. А еще спасибо тебе за рекламные ролики о пьесах, которые ставит Мишель.

В ответ Пи Кей улыбнулся:

– Пожалуйста, не говори никому на станции, что ты называешь эти ролики рекламными, Долорес.

– Но почему?

– Потому что, если бы они были рекламными, мне пришлось бы потребовать за них денег.

Долорес была озадачена:

– Ну и как их иначе назвать?

– Это социальные клипы.

Долорес рассмеялась:

– Понимаю. И станция не берет за них плату?

– Конечно нет. Мы записываем их и даем в эфир на общественных началах.

Пи Кей улыбнулся, и Ханна поразилась, как сильно он изменился с того времени, когда снимал ее конкурс на лучшую выпечку. Тогда это был длинноволосый технарь бунтарского вида, работавший на телевизионной станции KCOВ. Теперь это был повзрослевший, заматеревший и очень способный видеооператор, ассистент Росса.