Шрифт:
Ночь я провел в Крагуеваце, в доме старушки-вдовы, сын которой жил в Америке. Больше она мне ничего о нем не сказала, не задавала никаких вопросов и лишь попросила держаться подальше от окон. Я и держался. Рано утром покинул ее дом и зашагал на юг. Автомобиля у женщины не было, и она не знала, где его взять. Фермер подвез меня до Кралево. И оставшиеся до Джяковицы сто с небольшим миль где прошел пешком, а в основном проехал на попутках.
К вечеру добрался до Тетово в Македонии. И уж здесь почувствовал себя в безопасности. Вся Македония кишела революционерами и заговорщиками. Призрак ВРО, Всемакедонской революционной организации, витал над Социалистической Республикой Македония. Еще до Первой мировой войны власть на македонских холмах принадлежала ВРО, она вершила суд и воздавала преступникам по законам революционной справедливости. Шпионская сеть ВРО накрыла весь Балканский полуостров. Не одно поколение ушло из жизни с тех пор, когда впервые прозвучал лозунг: «Македония для македонцев», но ВРО по-прежнему видела в нем руководство к действию. Во всех городах Македонии активно работали ее ячейки, в любой, самой глухой деревне жили ее члены. ВРО все еще значилась в списке запрещенных организаций, ежегодно оглашаемом генеральным прокурором США.
Разумеется, я был членом ВРО.
В Тетово я заглянул в кафе выпить стакан молодого вина. Путешествуя по Югославии, я полностью сменил одежду, так что теперь ничем не отличался от других посетителей кафе. Кто-то удостоил меня взгляда, поскольку в кафе я появился впервые, но объектом пристального внимания я не стал. Выпил вино, спросил, как пройти на нужную мне улицу, и направился к дому Тодора Пролова.
Нашел я его на юго-восточной окраине Тетово. Маленький дом с выбитыми стеклами в окнах первого этажа. Их с успехом заменяли газеты. Две худые собаки, спящие на крыльце, даже не гавкнули, когда я поднялся по ступеням.
Я постучал в дверь.
Открыла мне девушка, светловолосая, с пышными формами.
В руке она держала куриную кость.
— Здесь живет Тодор Пролов? — спросил я.
Она кивнула.
— Я посылал ему письмо. Меня зовут Ференц.
Ее глаза, и до того большие и круглые, превратились в блюдца. Она схватила меня за руку, втянула в дом.
— Тодор, — закричала девушка, — он здесь! Тот, кто писал тебе! Ференц! Американец!
Меня окружила толпа. Сквозь нее с трудом пробился Тодор Пролов, невысокий мужчина с нечесаными каштановыми волосами, падающими на широченные плечи. С такими плечами он мог рассчитывать на место защитника в любой команде Национальной футбольной лиги. Его руки сжали мои, словно клещи. Он не говорил, а кричал.
— Ты написал мне письмо?
У меня аж уши заложило.
— Да.
— Подписал его как Ференц?
— Да.
— Так ты Таннер! Ивен Таннер!
— Да.
— Из Америки?
— Да.
Возбужденный гул пробежал по толпе. Тодор отпустил мои руки, отступил назад, оглядел с головы до ног, вновь подошел вплотную.
— Мы тебя ждали. С того дня как пришло твое письмо, все Тетово наготове. Наготове!
Опять его руки сжали мои бицепсы.
— И теперь главный вопрос. Вы с нами?
— Конечно, — вопрос, надо сказать, меня удивил.
— С ВРО?
— Разумеется.
Он схватил меня в объятия, крепко прижимая к груди, поднял в воздух. Мне показалось, что хрустнули ребра. А Тодор опустил меня на землю и повернулся к толпе.
— Америка с нами! — проревел он. — Вы слышали, что он сказал, не так ли? Америка с нами! Америка поддерживает наш лозунг «Македония для македонцев»! Америка поможет нам сбросить белградскую диктатуру! Америка поддержит нашу борьбу! Америка знает историю нашего сопротивления оккупантам! Америка с нами!
Улица внезапно заполнилась людьми. Я видел мужчин с винтовками и женщин с кирпичами и вилами. Кричали все.
— Время пришло! — вопль Тодора перекрыл шум. — Пора строить баррикады! Ровнять с землей дома тиранов! Уничтожать оккупантов! Нельзя терять ни минуты! Умрем за Македонию!
Мимо пробежал мальчишка с бутылкой в руке. Привязанная к горлышку тряпка пахла бензином.
Я посмотрел на девушку, что открыла мне дверь.
— Что происходит?
— Ты и сам знаешь. Ты же с нами.
— С вами в чем?
Она радостно обняла меня.
— С нами в этот великий час. Час...
— Чего?
— Революции, — ответила она.
Глава тринадцатая
Улица обезумела. Отдельные выстрелы слились в канонаду. К северу уже горели дома. Мимо пронеслась патрульная машина. Мужчины открыли по ней огонь. Одна пуля пробила заднее колесо. Водитель не справился с управлением, машина врезалась в витрину. Полицейские выскочили из кабины с револьверами наизготовку. Их перестреляли, как куропаток.
Девушка все еще стояла рядом со мной.
— Они сумасшедшие, — вырвалось у меня. — Их всех убьют.
— Они умрут с честью.
— Они же не выдержат удара армии.
— Но Америка нам поможет.
Я вытаращился на нее.
— Ты же сказал, что Америка нам поможет. Ты сказал Тодору...
— Я сказал, что поддерживаю исповедуемые им идеи. Ничего больше.
— Но ты же с ЦРУ, не так ли?
— Я убегаю от ЦРУ.
— Тогда кто же поможет моему народу?
— Не знаю.
В двух кварталах от нас из-за угла выехал грузовик с обтянутым брезентом кузовом и остановился. Из кузова выскочили солдаты. Некоторые с автоматами. Открыли огонь по толпе македонцев. Я увидел, как какую-то женщину перерезало надвое автоматной очередью. Она упала на землю, не выпуская из рук ребенка. Следующей очередью ему разнесло голову.