В этом контексте даже самоубийца ищет блага. Когда жизнь становится невыносима, человек стремится выйти из зоны дискомфорта любым путем. Из двух плохих вариантов он выбирает тот, какой считает лучшим. И если он находит худшим вариантом жизнь, а лучшим – убийство себя, он убивает. Стремление к лучшему есть стремление к благу.

Я не смог придумать ситуации, где жизнь нарушала бы это правило. Разбирая каждый конкретный пример, где кажется, ну тут уж точно человек не к своему благу стремится, а за других радеет, стоило дотянуться до корней, и оказывалось, что движущий мотив – желание себе блага. Альтруизм, если дойти до самых корней – пустое понятие.

Из утверждения, что каждый человек только в силу того, что он живой, ориентирован на свое благо, следует, что все люди эгоисты. Да, именно это я чеканно говорю: все люди – эгоисты. Исключений нет. Не в бытовом смысле эгоисты, а в сутевом (от слова «суть»). Жизнь по природе эгоистична, как вода по своей природе мокрая (иначе это не вода).

В нашей культуре слово «эгоист» имеет ярко выраженный отрицательный оттенок. Утверждая, что все люди эгоисты, я прекрасно понимаю, как звучит это для уха человека, которому на протяжении всей жизни говорили, что эгоизм – это плохо. Что хорошо – это думать сначала о других, и только потом, по остаточному принципу о себе. Для него назвать всех эгоистами – равносильно назвать всех негодяями. Естественно, это вызывает соответствующую реакцию. Люди твердо скажут, что нет, дорогой автор, ошибаешься, не все эгоисты. И вспомнят героев, отдавших свои жизни за других. Вспомнят множество хороших, честных людей, для которых понятие чести, долга и совести стояло выше личного блага. Вспомнят тонущий «Титаник», на котором очень многие мужчины вели себя так, что их поведение невозможно охарактеризовать как стремление к своему благу.

Негативная реакция таких людей на мои слова подтверждает тезис, что всякая жизнь стремится к благу. Бегство от дискомфорта – это тоже стремление к благу. Вам неприятно читать, что все люди в своем основании эгоисты, и вы бежите от этого.

Чтобы последний абзац категорично настроенный читатель не воспринял уловкой, приведу более сильное подтверждение, что все ориентированы на свое благо. Представьте, у вас смертельно заболел близкий вам человек – мать или ребенок, супруг или друг. Вы уходите с работы и ночи напролет сидите у изголовья больного, ухаживая за ним.

Кажется, где же тут стремление к своему благу? Тут, напротив, налицо сострадание, самопожертвование и прочие высокие качества. Но как бы кощунственно ни звучали мои слова, если смотреть в корень ситуации, мотивом в этом поведении является не благо больного, а ваше стремление к своему благу. Вы оказались между двумя плохими вариантами: а) изменить свой образ жизни и ухаживать за больным; б) бросить его на произвол судьбы. Каждый выберет лучший для себя вариант – тот, что несет меньший дискомфорт. Если бросите больную мать – получите неприемлемый дискомфорт. Если будете ухаживать за ней – получите приемлемый дискомфорт.

Какими словами описан выбор – не важно. Важно, что без политеса и реверансов в сторону традиционных установок выбор из двух болезненных вариантов менее болезненного – это и есть стремление к своему благу. Если бы у вас сама мысль бросить больную мать или ребенка на произвол судьбы не рождала непереносимого дискомфорта, если бы больший дискомфорт несла мысль сохранить свой образ жизни и не ухаживать за больным, вы нашли бы миллион оправданий для такого поступка.

Если чужое страдание не вызывает у человека своего дискомфорта, для него это не руководство к действию, а новость. На новости реагируют общими словами-штампами соболезнования. К практическим действиям новости никого не побуждают.

Чтобы поставить точку в понимании явления, вспомним упомянутый «Титаник». На нем спаслось 75 % женщин и лишь 20 % мужчин. Причина очевидная – мужчины не ломанулись к спасению, сметая с пути женщин и детей. Напротив, они уступали места в шлюпках женщинам и детям. Многие миллионеры и аристократы предпочли смерть в этой ситуации. Согласно свидетельским показаниям, некоторые из них переоделись в смокинги и сели за столик в холле, попивая виски и наблюдая, как поднимается ледяная вода. Когда кто-то предложил им спастись, ответом было: «Мы одеты в соответствии с нашим положением и готовы погибнуть как джентльмены». Кажется, как можно про поведение смелых и благородных людей сказать, что оно продиктовано эгоистическими мотивами?

Но попробуем избавиться от эмоций. Не факт, что у всех получится, но попытка не пытка. Начнем с характеристики этих людей. Они были воспитаны как джентльмены. Что такое воспитание? Если коротко, это программа, дающая понятия «хорошо» и «плохо».

Чтобы мы одинаково понимали, что такое программа, вспомним древние культуры, где женщин считали чем-то типа домашней скотины. Корова нужна в хозяйстве, чтобы доить ее, куры чтобы яйца несли, а женщины детей рожать и мужчин обслуживать.

Если бы у тонущих на «Титанике» людей были сформированы такие взгляды, им бы в голову не пришла идея ценой своей жизни спасать женщин. Точно так же, как в головы благородных джентльменов не могла прийти идея спасать коров с курицами (допустим, они были на «Титанике») ценой своей жизни.

Если бы в головах пассажиров стояли противоположные установки, люди вели бы себя противоположным образом. Благородным поступком было бы собрать мечущихся по палубе женщин и запереть их в трюме. Если бы кто из мужчин пострадал в процессе этой операции, их назвали бы героями. В отношении их были бы сказаны возвышенные слова – такие же, какие сегодня говорят в адрес мужчин, спасших женщин ценой своей жизни.

Получается, благородство – не самостоятельное понятие. Оно всецело зависит от установленной в голову человека программы. Поведение, соответствующее программе, абсолютно синонимично понятию «благородное поведение». У людоедов благородным будет не дать убежать жертве. У европейцев благородно – дать убежать жертве.