Алексей Александрович удивил ещё раз. Выражение его лица, фигуры, облика по мере моего повествования опять менялось разительно: ожил, расправил плечи, герой, насторожился, сломался. Прошептав что-то похожее на «честь имею, господа» от нас с сотником уходила сгорбившаяся фигура со старческой шаркающей походкой.

– Даа…, Тимофей Васильевич, умеете Вы с людьми разговаривать, что с младшими чинами, что с высокими. Как бы господин Лихачев пулю себе в висок не пустил от такой перспективы, - ухмыляясь, произнёс Шадрин, глядя в спину надворного советника, который уже дошел до лестницы, по которой надо было подниматься на палубу с люксовыми каютами.

– Такие не стреляются, Михаил Петрович, - ответил я, задумчиво наблюдая за Лихачевым.
– Давайте поспорим на пачку патронов, что сегодня вечером он придёт ко мне, чтобы вручить взятку или как-то по-другому отблагодарить за несколько изменённую в его пользу информацию для Цесаревича.

– И вы примете мзду, Тимофей Васильевич?
– удивлённо посмотрел на меня сотник.

– Ну что вы, Михаил Петрович. Додавлю этого мозгляка и заставлю его написать расписку, что он будет работать на секретную часть охраны Его Императорского Величества. Такие обычно стучат как полковые барабаны.

– Что делают, Тимофей Васильевич? – округлил глаза Шадрин.

– Пишут агентурные донесения на всех с такой скоростью, как барабанщик палочками стучит по музыкальному инструменту, который называется барабан.

Сотник захохотал, показав ровные и белоснежные зубы, которым можно было только позавидовать.

– Ну, Вы и уморили меня, Тимофей Васильевич. Стучит как барабан, - вытирая выступившие слёзы, произнес Шадрин. – Вы сами придумали такую аналогию?

– Нет, это полковник Ширинкин так выражается. Ещё он говорит – стучит как дятел в ж...

Сотник опять весело рассмеялся, я же посмотрев назад, увидел ожидавших начало занятий казаков. Пора заканчивать веселье.

– Извините, Тимофей Васильевич, ещё один вопрос. Я пока так и не понял, а каковы Ваши обязанности в сотне? На адъютантские не похожи, - уже серьёзно спросил Шадрин.

– Михаил Петрович, охраной Его Императорского Величества командует генерал-лейтенант Черевин, а замом у него полковник Ширинкин, который организует взаимодействие с министерством внутренних дел, корпусом жандармов, войсковыми подразделениями, руководит секретной службой и всё в таком роде. Вот и я в нашей сотне буду осуществлять такие же обязанности. Плюс боевая подготовка конвойцев и личников.

– Да уж. Не позавидуешь Вам, после всего, что я услышал. У нас-то, слухи другие ходили – любимчик цесаревича. Спаситель!

– Михаил Петрович, чтобы не было недоразумений между нами. На последней встрече в Гатчине с Государем, он попросил меня сохранить ему сына. Я поклялся выполнить эту просьбу. И сделаю для этого всё, что в моих силах.

– Тимофей Васильевич, - Шадрин резко принял стойку смирно. – Я ВАМ клянусь приложить все свои силы, чтобы просьба Его Императорского Величества была выполнена. Можете на меня положиться. Забайкальцев своих в бараний рог скручу. Они любой Ваш приказ выполнят. Хотя этого уже не требуется. Мои казаки и так уже ваши.

– Спасибо, Михаил Петрович, - я протянул руку сотнику, который с силой её сжал. – Давайте начинать занятие. Казаки заждались.

– Вы занимайтесь, Тимофей Васильевич, а я пойду, поговорю с капитаном парохода. Вдруг выяснится, что у нас ещё есть неучтённые пассажиры. Я этого надворного советника видел пару раз, но думал, что всё нормально.

– Правильно, Михаил Петрович. Как-то этот вопрос я упустил из виду. Проверьте. Этот пароход выделен только под конвойную службу. Завтра в Буссе на него прибудут пять человек из секретной части. После Благовещенска разместятся остальные казаки амурского взвода. Возможно кто-то из сотрудников будущей канцелярии наместника. Но они все пойдут по отдельным утверждённым цесаревичем спискам.

Проводив взглядом ушедшего сотника, я вернулся к строю моего десятка.

– Немного отвлеклись. Продолжим занятие, - произнёс я, став перед строем казачат.

– Ваше благородие, дозвольте ещё один вопрос, перед тем как начнёте?
– услышал я вопрос за спиной.

Повернувшись кругом, увидел урядника, который был в паре с Лагуновым.

– Урядник?

– Старший урядник Каргин, - казак вытянулся по стойке смирно. – Извиняйте, Ваше благородие, но Вы сказали, что надо до нас какую-то информацию довести, но сотник Шадрин Вас прервал.

– Хотел, но позже. Хотя, - я оглядел внимательно слушавших наш разговор забайкальцев, расположившихся вдоль борта. – Немного расскажу сейчас, чтобы вы все поняли, с чем придётся столкнуться при охране Цесаревича.

Казаки застыли, ловя каждое моё слово. Спиной почувствовал, как навострили уши мои казачата.

– Все вы знаете, что в апреле семьдесят девятого года было совершено покушение на Государя Александра Освободителя, - начал я. – Отставной коллежский секретарь Соловьёв, а этот чин соответствует сотнику, три раза прицельно и ещё два раза при задержании выстрелил в царя.