— Никаких проблем, — расплылся в хищной улыбке Кенар, уловив, наконец, то, что так судорожно искал. Интерес к своей персоне. Одновременно с этим он уже понимал, что данная работа ему совершенно не интересна, фирма тоже, а вот блондинка и ее формы вполне могли скрасить этот скучный день хотя бы на пару часов.

— Что вы думаете о диванах? — задала Наталья свой первый вопрос, еще немного наклонившись вперед, позволяя взору зеленых глаз уцепить край кружевного лифчика. Чресла дернулись, намекая, что диван это очень даже нужная вещь в офисе, особенно сейчас.

— Люблю диваны, — выдохнул Паша, скользнув выше по тонкой шее к глазам девушки, зрачки которой расширились от его следующих слов, — особенно если они мягкие и удобные. И прыгучие.

— Прыгучие?… — выдохнула девушка, скользнув пальцами по волосам, заправляя несуществующую прядь волос.

— Очень. Как батут. Туда, сюда, вверх, вниз, — отозвался Кенар, наклонившись еще ближе, обдавая девушку лесным ароматом одеколона, отчего блондинка задохнулась и сжала под столом колени, складывая руки на столе, нервно хватая первый попавшийся предмет, оказавшийся шариковой ручкой с защелкой.

— Мм… Хорошо, — сглотнула она, щелкнув и невольно вздрогнув от резкого неожиданного звука, — а у вас есть опыт в продажах гаек?

– Гайки я умею только закручивать. Плотно, — мурлыкнул, сдув упавшую на глаза прядь волос, удобнее устроившись на стуле, расставляя ноги в духе «мачизма», как сказала бы одна знакомая им с Кирой феминистка.

— Электролобзики? — прерывистым шепотом спросила Наташа, томно взглянув на мужчину из-под нарощенных ресниц, усиленно ими, хлопая, отчего Паша невольно подумал, что она сейчас на них взлетит, как кукурузник над поляной и немного отодвинулся. Наталья щелкнула ручкой еще раз, отчаянно моргая, и поддалась вперед, обдавая запахом спелой сливы или чего-то еще очень сладкого, отчего немедля захотелось на воздух.

— А что с лобзиками? — поинтересовался Паша, пытаясь дышать ртом. Аромат ее убойных духов убивал в нем не только желание, но и нейроны мозга, которые судорожно задыхались от количества вылитого парфюма.

— У нас много лобзиков, — таинственно сверкая глазами, промурлыкала практически блондинка, практически перегнувшись через стол к Паше, отчего пришлось буквально повиснуть на двух ножках, отклоняясь назад прямо на глазах у усиленно делающих рабочий вид сотрудников.

— Зачем вам столько лобзиков? — пропыхтел Канарейкин, уже жалея, что решил поиграть в Казанову. Вот чего ему бы не вести себя прилично, сейчас задохнется и умрет прямо на месте от анафилактического шока.

— Сверлим, — хищно пробормотала Наташа, щелкнув ручкой перед глазами Паши, — все вокруг!

И в следующий миг ножки с треском сломались, не выдержав больше такого издевательства, отчего Кенар с воплем полетел вниз, утаскивая за собой часть бумажной макулатуры на столе ошарашенной Натальи, а заодно и ее дорогущий ноутбук.

— А затем она сказала: «у нас 10 тысяч это белая, а все остальное серым налом под столом, но с бонусами. Которые я вам обязательно предоставлю, если будете хорошо сверлить и закручивать»! — выдал Паша патетично, незаметно стащив с тарелки нарезанный на дольки лимон для будущего пирога, коим они решили побаловать себя перед предстоящими выходными.

— Что ж ты, Кенар, птичка певчая, от таких щедрых бонусов-то отказался? Неужели есть разница в серых кошках по ночам? — фыркнула Кира сквозь смех, ловко шлепнув свободной рукой наглеца по руке, когда он в очередной раз потянулся к будущей начинке, пригрозив разделочным ножом, который схватила на автомате. А все почему? Потому что кое-кто снова перепутал ножи и повесил тот, что предполагался для резки хлеба и пирогов не на место. Представитель семейства канареечных поднял руки в сдающемся жесте, дожевывая лимон, косясь взглядом на ярко-красные ягоды вишни, в которой был испачкан фартук и левая щека Киры, создавая ощущение, словно она разделывала труп, а на ее одежде остались пятна крови.

— Маньячка, — пробормотал Канарейкин, спрыгнув со стола, на котором до этого удобно устроил свою пятую точку, потянувшись к дверце холодильника, открывая и ныряя туда с головой, — кошки не отличны, а вот зарплаты вполне. Я не для того сбежал государственного балагана, чтобы сменить шило на мыло, — подцепив кусок ветчины, выглянул из-за дверцы. Кира открыла, было, рот, чтобы ответить, как в этот момент раздалась трель звонка, разнесшаяся истеричным звуком по съемной двухкомнатной квартире.

— Ты кого-то ждешь? — подозрительно поинтересовался Паша, захлопывая дверцу холодильника, недовольно прислонившись к ней широким плечом, держа в руках ветчинку. Вопрос был странный, отчего Кира покрутив пальцем у виска правой руки, совершенно забыв, что в другой у нее разделочный нож для мяса, который она успела испачкать в ягоде, пока отбирала те у этого прохвоста и двинулась открывать.

— Опять, поди, твои фанатки с девятого. Имей в виду, стащишь всю вишню, я тебя сама на пирог пущу! — проворчала она, едва слышно топая в мягких тапочках по линолеуму, слыша как копошиться на кухне безобразник. Наверняка вишню таскает!