Павел задумчиво посмотрел на время, часы показывали без 15 минут 12, значит, пора было идти в кафе, которое было тут в десяти минутах ходьбы. Он очень надеялся, что Сергей по-прежнему помнит, что пунктуальность именно та черта, которую он ценит в людях, иначе есть риск, что на одного друга у него станет меньше. Сегодня Кенар особенно не любил людей, еще бы кто сказал почему.

Кафе «Душечка Хавроша» оформленное в старорусском стиле было наполнено ароматами готового борща, пирогов с капустой и русским духом, тем самым, о котором любили вспоминать гламурные звезды, лощеные политики, едва влезающие в свои новомодные костюмы и верующий люд в Пасху, Масленицу, когда вспоминать больше было не о чем. Поэтому когда пред очами Павла предстал улыбающийся во все 32 зуба счастливый официант в образе деревенского Ванечки, только-только с печи в белой расшитой рубахе и даже лаптях, мужчина только вздохнул. Что только не напялят на бедных официантов ради образа.

— Что заказывать изволите, барин? Могу посоветовать соленые грибочки, форшмак из селедки, щи наваристые, курицу с рисом и компот из сушеных яблок, — проскандировал «Ванюша», протянув удивленному Кенару меню, который еще даже открыть, не успел. Это вызвало поток раздражения. Какой заказывать, он еще даже посмотреть ничего смог! Он только открыл рот, чтобы вылить на дерзкого и чрезмерного шустрого парня поток недовольства, как его прервал радостный голос Сергея, который, к слову, явился аккурат за минуту до назначенного времени, ловко отодвинувший с дороги озадаченно парня.

На веснушчатом лице было крайне самодовольное выражение, а голубые глаза светились необычайной радостью, словно бы по дороге Радов нашел как минимум горшочек полный золота, а может и целое наследство от троюродного дяди из Америки.

— Чему ты радуешься, рыжий? — мрачно спросил Паша, раскрывая меню и разглядывая ассортимент блюд с неподдельным интересом. Услужливый официант стоял, рядом молча, продолжая, светится счастьем и благодушием.

— Миру во всем мире и твоей хмурой физиономии, — усмехнулся Сережа, он ловко повесил зимнее пальто на стоящую вешалку рядом с их крепким дубовым столиком, усевшись обратно на скамью, откидываясь на спинку и складывая руки на крепкой груди. Ростом Сергей был не малого, как и размеров поистине богатырских. На его фоне даже Паша смотрелся тощей жердью, что немного раздражало последнего. Ко всему прочему, Радов имел ярко-рыжую кудрявую шевелюру вечно всколоченную, простоватое, но мужественное лицо с четко очерченным тяжелым подбородком и тонкие губы, которые, наверное, никогда не поджимались от недовольства. Больно этот парень любил улыбаться, отчего Паша искренне не понимал, чего он к нему лично привязался. Но нет, как прилип с первого класса, к нему, хмурому парнишке, единственному не пожелавшему подарить цветы будущей учительнице — так и не отстал.

— Так уж и скучал, — хмыкнул Паша, заказав щи и на второе рис с котлетками с морсом из черной смородины, в то время как заказ Сергея был раза в два больше. Одних только салатов пара штук. Он хотел было взять водки, но передумал, вспомнив, что у него сегодня еще встреча вечером.

— Представь себе, никто не ворчит вперемешку с дурацкими шуточками, — ехидно отозвался Радов, расслабленно устраиваясь на скамье, расстегнув пиджак под которым была синяя рубашка. Было непривычно видеть вечного неуклюжего раздолбая Сергея, коим он был в школе сейчас в деловом костюме, явно пошитом на заказ, но в тоже время Паша был за него рад. Парень нашел себя и свое призвание, в отличие от него самого.

— Заезжал в родной городишко, видел твою маму, — Кенар закатил глаза на внимательный взгляд друга, — твоя мать пожаловалась, что ты редко звонишь. Твой отец как обычно ничего особенного не сказал, не считая пары остроумных шуток, — он улыбнулся.

— Не хочу звонить, опять начнутся сетования на тему того, что я уехал слишком далеко, мог бы найти работу и там, и прочее-прочее, — Канарейкин махнул рукой, дождавшись пока официант поставит принесенный кувшин с морсом и заварник с крепким чаем, который заказал Сергей, отойдя от них.

— Ладно, птица, дело твое, твоя семья, — пожал плечами Сергей, наливая чай, насыпая три ложки сахара в чашку, отчего Паша скривился, отпив кислого морса.

— В школе был, — от этого слова мужчина скривился сильнее и Радов рассмеялся, — да-да, представляешь Валентина Ивановна все еще директор.

— Кто бы сомневался, — дернул плечом Кенар, — старую ведьму из школы только вперед ногами вынесут, столько крови у детей выпила, еще нас переживет. И зачем ты туда ходил, неужто соскучился по тому, как она тебя все 11 лет унижала? — Сережа усмехнулся чуть надменно, потянув. Разглядывая свой золотой ролекс.

— Пришел оказать гуманитарную помощь школе, — отозвался он, а затем поднял взгляд на озадаченного Пашу, — но сказал, что получат ее только классы, а с нее я хочу все чеки.

С минуту они молчали, а затем расхохотались, привлекая внимание немногочисленных посетителей.

— Да ты тот еще жмот, — посмеиваясь, ответил Павел, отпивая морс, ощущая как дурное настроение точно рукой сняло. Этот ненапряженный разговор о старом и былом нисколько его не напрягал, именно в этом была прелесть Сергея, он умел, был простым и ненавязчивым, когда нужно, рядом с ним можно было расслабиться.

— Короче, узнал последние сплетни. Комарова вышла замуж, развелась, снова вышла замуж и так по пять раз. Гордецкий спился, Семенов скурился и уже мотает второй срок, Соловьев уехал куда-то на Север. Ушакова родила, счастливая мамочка сыночка и прочий орифлейм, Лосина трудится маркетологом, Макаров инженером, Губанова замужем, бухгалтер в банке, Савельев женился, тащит двух детей и жену, работает слесарем, ну короче, — Сергей хлопнул ладонью по столу и Паша вскинул бровь, — скука смертная!