Мужчина закрыл лицо руками и застонал. На его жизни теперь можно ставить жирный крест. У него не будет главного, ради чего живёт каждый мужчина - наследников. Разве это несчастное создание способно подарить ему здоровых сыновей? Сама мысль о близости с этой девушкой казалась Райвену противоестественной. Никогда прежде он не чувствовал себя так мерзко. Не просто будет объяснить матери, почему всё так вышло. А уж оправдаться и вовсе не получится.

И всё же прямо сейчас перед ним стояла совсем другая проблема. Райвену не хотелось, чтобы кто-то видел его жену и понял, что с ней что-то не так. Тогда уж не избежать сочувствующих взглядов в лицо и насмешек за спиной. Слишком часто ему сопутствовала удача, и многие завидовали молодому загонщику, сумевшему за короткий срок сколотить неплохое состояние. И никого не волновало, что Райвен содержит мать и сестёр. Всё равно все считали, что он - настоящий баловень судьбы.

Однако делать нечего, рано или поздно все обо всём узнают, так что единственное, что ему остаётся, это принять удар с высоко поднятой головой. Пусть люди посмеются над его невезением, лишь бы не обижали девушку, её почему-то было жалко. Слабая, беззащитная, никому не нужная в целом мире - такой представлялась ему Лотта. Если бы не болезнь, её можно было бы назвать привлекательной. Райвен внимательно осматривал свою жену, а она в ответ делала то же самое. Причём в её взгляде впервые появилось осмысленное выражение.

– Лотта, идём домой, - медленно, едва ли не по слогам проговорил Райвен и протянул ей руку.

– Идём домой, - повторила за ним девушка, так же медленно выговаривая слова. Она повторила их дважды. Потом довольно улыбнулась, как будто справилась с непростой задачей и взяла его за руку.

У Райвена даже от сердца отлегло. Кажется, с ней можно общаться. Только не стоит торопиться, лучше говорить медленно, тогда она наверняка поймёт, что он хочет ей сказать. Подхватив мешок с вещами, Райвен повёл молодую жену в сторону своего временного пристанища, которое с большой натяжкой можно было назвать домом. Одинокому мужчине большего и не требовалось, но женщине там точно не понравится. Ещё бы придумать, как объяснить жене, что это всё временно. Или он напрасно волнуется? Возможно, Лотта и не ждёт ничего другого. Вряд ли в приюте у неё была отдельная комната.

Погрузившись в собственные размышления, Райвен почти не обращал внимания на свою спутницу, а она тем временем, с любопытством оглядывала окружающее их пространство. Со стороны могло показаться, что девушка видит всё впервые. Если бы мужчина взглянул на неё сейчас, он удивился бы живому блеску в её глазах. Так на окружающий мир смотрят дети, которые только-только начинают его познавать.

У входной двери было не протолкнуться. Загонщики, свободные от своих прямых обязанностей, желали познакомиться с женой Райвена. Весть о его скоропалительной женитьбе стала для них полной неожиданностью. Та ночь стёрла воспоминания не только герою празднества, но и всем его собутыльникам. Парни всё утро горячо обсуждали счастливчика Райвена и гадали, какой окажется его жена. Наконец, все сошлись во мнении, что он снова утрёт всем нос, а им останется только задыхаться от зависти, глядя вслед его красавице-жене. А хуже всего то, что они все приложили к этому руку. Да не просто так, а заплатили за счастье Райвена из собственных карманов. Вот это и впрямь было обидно осознавать. Только теперь уж ничего не исправишь.

Вяло переговариваясь между собой, загонщики то и дело посматривали на дорогу, ожидая появления Райвена с женой. Наконец их терпение было вознаграждено. Вдали показались две фигуры - мужская и женская. По мере их приближения лица парней вытягивались от удивления. Такого они точно не ожидали. Рядом с их другом шла худющая особа с остроносым личиком. Никто бы не посчитал её красавицей, даже будучи в сильном подпитии. У мужчин отлегло от сердца, их губы растянулись в радостных улыбках, мгновенно сменившихся на сочувствующие. Всё-таки некрасиво так открыто радоваться неудаче друга. Если бы Райвен не достал всех своим везением, ему посочувствовали бы вполне искренне. А так все дружно сочли, что справедливость восторжествовала и равновесие восстановлено.

– Привет, Райвен!
– слаженно поприветствовали загонщики друга, старательно удерживая кислую мину на лицах.

Райвен по достоинству оценил их старания и скривил губы в полуулыбке, давая всем понять, что обман им не удался. Он хорошо знал каждого из этих парней и видел, как тяжело им даётся это притворство. Отчего то захотелось рассмеяться в голос, уж слишком забавно выглядели его друзья. Отношения с напарниками у него всегда были хорошими, и он знал, что может смело рассчитывать на их помощь в опасной ситуации. Даже обидеться по-настоящему на этих олухов не получалось. Райвен представил себя на их месте и всё-таки не выдержал, улыбнулся во всю ширь.

– Привет, парни!
– ответил он вполне дружелюбно, озадаченным загонщикам. По их мнению, Райвен не должен был выглядеть таким довольным. Не тогда, когда рядом с ним находится эта невзрачная девица в серой накидке и нелепом чепце. Что-то тут было не так. Может быть, стоило получше присмотреться к малышке?

Лотта правильно поняла смысл нового, услышанного ею слова, и тоже поприветствовала мужчин:

– Привет.

Одно это слово вогнало в ступор не только Райвена, но и его друзей. Девушка улыбалась так солнечно, что в один миг превратилась в милейшее создание. Ямочки на осунувшихся щеках придали её лицу очарования, а в глазах вспыхнули яркие искорки.

– Вот ведь везучий...
– начал было кто-то из мужчин, но тут же осёкся, получив несколько увесистых тычков в бок от своих товарищей и пристыжено косясь на девушку. Выражаться в её присутствии всем показалось неправильным. Они хоть и одичали слегка, проводя много времени на дальних пастбищах, но в выходные дни старались навещать своих подруг и вести себя в их обществе прилично. Некоторые загонщики были помолвлены, другие поддерживали необременительную связь с молодыми вдовами. Были среди них и те, кто предпочитал оплачивать услуги женщин для утех, избегая каких-либо обязательств. В общем, народ тут собрался разный. Объединяло их одно - желание сохранить личное пространство неприкосновенным. Свобода ценилась превыше всего, особенно теми, кто едва перешагнул порог совершеннолетия. Однако с годами, тепло домашнего очага манило всё сильнее. Неустроенный быт начинал тяготить. После долгого отсутствия хотелось возвращаться не в убогую пустую комнатушку, а в свой собственный, с любовью обустроенный дом, где всегда ждут, волнуются и любят.