Через полтора часа я была дома. Тихо открывая дверь, чтобы сделать сюрприз Еве, я вошла в квартиру. Но, видимо, сюрприз ждал меня.

— Ева, ты дома? — в ответ давящая на уши тишина.

Зайдя на кухню, я обнаружила прикреплённую к дверке холодильника записку.

«Ника, солнышко! Прости меня такую-сякую, что не буду ночевать дома в твой первый выходной… Ты должна меня понять… Сегодня ровно год, как я встречаюсь с моим молодым человеком, и мы решили отпраздновать. Я чувствую, что грядут большие перемены в нашей жизни. Возможно, ты совсем скоро будешь жить в этой квартире одна.

Целую, Ева.

Прошу понять и простить твою безответственную подругу»

Я, пожав плечами, сделала себе чай и порезала тортик, который купила по дороге домой. Хоть у кого-то жизнь налаживается. Я мысленно улыбнулась: если у них всё получится, я скоро буду нянчить малышню. А детей я люблю.

Закончив есть, я прошла к гостиную. Но не успела включить телевизор, как в дверь позвонили. Ева что ли вернулась? Неужели поссорились с Антоном?

Открыв дверь, я застыла словно статуя. Передо мной стоял Дэвид, моя первая любовь. Не знаю, что было написано на моём лице, но он явно расстроился и занервничал сильнее.

— Аника, можно войти?

— Нет, не думаю. Разговаривать нам не о чем, поэтому можешь идти туда, откуда пришёл.

— Аника, прости меня. Я не хотел тебя тогда обидеть. Я понял, каким дураком был… Давай начнем всё сначала?

Я тихо рассмеялась. Боже, что он со мной делает. Я же на истеричку похожа!

— Я сказала — нам не о чем говорить. Ты понял, что был дураком, и что больше так не поступишь… Но где гарантии? Где они? Я не могу верить человеку после такой… кхм… выходки, — я пыталась не кричать.

— Ник, если я пришёл, значит, я уже даю гарантии. Не хотел бы я вернуть всё назад — меня бы здесь не было.

Я видела, как ему трудно говорить, как он раскаивается. Но я не могу переступить через себя. Я не вижу в этом никакого смысла. Сказал тогда, скажет и ещё раз. Нет гарантий. И если бы хотел всё вернуть, не ждал бы несколько месяцев, а пришёл бы сразу. Я бы, может быть, простила. Ведь тогда я его любила, слепо верила, что он заботливый и хороший. А он… просто хотел уложить меня в постель, когда я была к этому абсолютно не готова.

— Ник, давай попробуем снова. Я обещаю: всё будет так, как захочешь ты. Я ни разу не упрекну тебя и не укажу, что тебе делать, — его голос дрожал. — Я прошу тебя, милая моя, хорошая моя, я сделаю всё, чтобы ты меня простила. Пожалуйста, давай начнем всё с чистого листа.

— Нет, я просто не могу тебя понять… Зачем ты здесь? Что это всё изменит? С нашего расставания столько воды утекло. Нет абсолютно никакого желания начинать всё сначала. Если бы ты пришел раньше, я бы подумала, согласилась. Возможно, не забыла, но хотя бы попробовала это сделать и наладила отношения с тобой. А сейчас, увы, поздно. Очень поздно. Не стоит ворошить былые раны. Прошу тебя, не беспокой меня и забудь. Так будет лучше для нас обоих.

— Аника… — его и до того красивые и большие глаза стали больше от сдерживаемых им слез. — Аника, не надо.

— Уходи, я прошу тебя. Не делай ещё хуже, — я готова тоже была расплакаться. Поэтому закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, съехала на пол.

— Аника, я всё равно добьюсь тебя. Я вернусь, и мы будем вместе. Я даю тебе слово… — Дэвид проговорил это уже сквозь дверь.

Из моих глаз полились слезы. Этого не будет никогда.

Дэвид

Аника — какое всё же замечательное у неё имя. Такое волшебное, как и она сама. Я не могу поверить, что из-за своего эгоизма потерял её тогда. Можно же было чуть-чуть подождать, перетерпеть, и у нас бы было всё хорошо, нет, даже отлично. А я поступил с ней плохо.

В тот момент я даже не подумал, что причиню ей боль своими словами, не вспоминал о тех радостных моментах нашей с ней жизни. А сейчас я сижу в баре после того, как моя попытка наладить с Аникой отношения, потерпела крах.

Сижу, просто выпиваю, думаю, какой я урод, и вспоминаю всё моменты нашей с ней жизни. Да, я слабохарактерный, раз решил вместо ещё одной попытки напиться.

В нашу первую встречу мне было двадцать три, а ей семнадцать. Она вместе со своей подругой Евой сбежали из детдома, чтобы попасть на выступление моей группы. После выступления Ева, тогда я её имени ещё не знал, пробралась ко мне в гримерку в попытке получить автограф. Аника, найдя подругу, долго просила прощения за её поведение и пыталась вытянуть Еву на улицу. Она густо краснела, когда это у неё не получалось.