Шрифт:
– Пиньмэй! Пиньмэй! – послышался отчаянный шёпот Ишаня. – Ты где?
Горло Пиньмэй отказывалось издавать звуки, но ей удалось поднять дрожащую руку. Блюдо, которым Ама накрыла ган, со стуком слетело на пол, и через мгновение Ишань уже вытаскивал Пиньмэй из гана.
– Пиньмэй! – Он потряс её за плечи. – Надо выбираться отсюда. Ты меня слышишь?
Пиньмэй кивнула. Обледенелая тростниковая крыша вдруг издала шипение. Значит, она уже загорелась!
– Они подожгли хижину, – прошептала Пиньмэй.
– Хижина сложена из камней, – напомнил ей Ишань. – Её не так-то просто сжечь. Но уходить всё равно надо.
Пиньмэй посмотрела на дверь и окна, но увидела только горящие факелы, мечущиеся вокруг дома.
– А как? – беспомощно сказала она.
Ишань, вскочив на какой-то ящик, уже сбрасывал с верхних полок миски и чашки, и те со звоном разбивались об пол, превращаясь в груды черепков. Потом что было сил дёрнул полки на себя и оторвал их от стены. Там обнаружилось окно с невесть когда запертыми грязными ставнями. Ишань схватил доску, положил на горловину гана, подтянулся, сел и принялся колотить в окно ногами с такой силой, что на голову Пиньмэй посыпалась грязь.
Тем временем факелы уже влетели в комнату, ударились о стены. Один подкатился к груде выброшенного на пол шёлка. Ткань вспыхнула и зашипела, словно живая. Пиньмэй следила, не в силах отвести взгляд.
И как раз в тот миг, когда она закашлялась от удушливого дыма, Ишань выбил окно. Задул холодный ветер, в стене чулана возник квадрат ночного неба, синева которого напомнила Пиньмэй об украденной императором миске с белым кроликом.
– Скорее! – сказал Ишань, больно толкнув её в плечо.
Пиньмэй снова окинула взглядом свой дом, но увидела только оранжево-красное море огня.
– Пиньмэй! – опять поторопил её Ишань.
Она наконец обернулась к нему, и он потянул её за руку.
Глава 8
Наутро вместе с солнцем вернулся и яростный ветер. Его непрерывные завывания были слышны даже за толстыми стенами хижины Ишаня; порывы накатывали один за другим, точно морские волны в шторм. Пиньмэй тихо сидела, прислушиваясь к ветру.
– Тебе надо поесть, – сказал Ишань, протягивая ей маленькую плошку риса.
Пиньмэй вспомнила, как жадные руки вцепились в праздничную миску Амы, вспомнила выкрик: «Это моё!»…
– Это был император, – сказала Пиньмэй, зажмурившись от невыносимых воспоминаний о минувшей ночи.
– Кто был император? – спросил Ишань.
Пиньмэй открыла глаза. Белый пар, шедший от риса, нежно овевал лицо и согревал руки.
– Тот солдат в зелёном, – ответила она.
– Тот, который отшвырнул меня, как пустую тыкву? – уточнил Ишань. – Почему ты так решила?
Пиньмэй рассказала Ишаню обо всём, что видела ночью. Голос её то и дело обрывался.
– Но зачем он забрал Аму? – спросил Ишань, дослушав до конца. – Не стену же строить? Чего он хочет?
– Он хочет Светоносный Камень, Озаряющий Ночь, – сказала Пиньмэй, вспомнив, как в глазах Амы блеснула догадка. – Наверное, он думает, что Ама сможет раздобыть для него этот камень.
– Светоносный Камень… – пробормотал Ишань. Вернувшись домой, он сразу постирал свою одежду, и сейчас она была всё ещё влажная, но зато вернулся её обычный ярко-красный цвет. – Если б я только вспомнил…
– Вспомнил что? – спросила Пиньмэй.
– Понимаешь, – сказал Ишань, – я чувствую, что знаю что-то про Светоносный Камень, да только не помню. Как бы нам выяснить, что это за камень такой? Должен же быть способ…
Пиньмэй пожала плечами.
– Жаль, что у нас нет Листка с Ответами, как в сказке Амы.
– Эту сказку я тоже не помню, – сказал Ишань. – Что за Листок с Ответами?
Давным-давно, когда Город Яркого Лунного Света ещё назывался Городком в Дальнем Далеке, туда прибыл новый князь. Ему предстояло вскоре жениться на одной из внучек императора, и власть над этим городом должна была стать для него свадебным подарком.
Подарок, однако, был сомнительный. Текущая вдоль города Нефритовая река то и дело разливалась, снося даже самые крепкие стены с лёгкостью, с какой отбрасывают со лба чёлку. Те, кому удавалось пережить наводнение, жили в нищете и безысходности.