И в тот же момент, словно кто-то дожидался, пока он дунет на свечку, в дверь постучали. Я поспешил вынуть метлу, и в бане появилась тетушка Элли-Каарина.

Хотела что-то сказать, но увидела священника и осеклась: прост стоял на коленях. Молитвенно сложив руки, он просил Господа милостиво принять душу усопшей, снизойти до нее и дать вечный покой. Ни одним движением, ни одной гримасой не выдал он, чем мы тут занимались несколько минут назад.

И когда он поднял голову, голос его звучал так, будто он стоял в церкви на кафедре.

– Я просил оставить нас в покое!

– Да, святой отец, да… но ведь… исправник приехал…

Она могла бы этого и не говорить: ее оттолкнули сзади, и в баню ввалился толстый исправник Браге. Он был на голову выше проста, а его широкая, мясистая физиономия вполне подошла бы быку-производителю. Маленькие колючие глаза под выцветшими кустистыми бровями. Два пальца за воротом расстегнутого форменного сюртука – исправник заметно страдал от жары. Руки покрыты черными короткими волосками, как будто на них уселся целый рой мошкары. Физиономия блестела от пота, он то и дело вытирал ее тыльной стороной ладони.

– И что здесь происходит? – спросил он по-шведски.

Голос сильный, но хриплый – сорвал на военной службе. С само собой разумеющейся властностью он вышел на середину бани и остановился – точно валун в речном пороге. И все как-то подстроились под него, даже прост, поискав, занял скромное место в уголку.

– Тело нашли мы, – сказал он. – Я и Юсси.

Почему-то исправнику не понравилась эта новость. Он пловцовским движением как бы отодвинул нас в сторону и встал перед покойницей.

– О дьявол… дьявол, дьявол…

Соседка, тетушка Элли-Каарина, аж присела от негодования – как можно так выражаться! – и покосилась на проста: видел ли он ее возмущение? Но прост не обратил внимания на ее добродетельность, его взгляд был прикован к исправнику.

Тот с явной неохотой потыкал пальцем в мертвое тело.

– Да… мертва, черт меня подери…

Соседка опять демонстративно поежилась.

Исправник поморщился и приложил кулак к носу, хотя запаха почти не было. Пахло, но это был не трупный запах. Пахло тиной и мокрым торфом.

Огляделся, взял банный ковш с длинной ручкой и приподнял подбородок покойницы.

– Шея искусана, – констатировал он.

– Вряд ли это укусы, обратите… – начал было прост, но исправник свирепо на него посмотрел.

– Всех, кто собирается мешать расследованию, попрошу выйти, – процедил он невнятно сквозь прижатый к лицу кулак, высморкался, вытер кулак о банную полку и скомандовал тетушке Элли-Каарине: – Поверни ее!

Она на трясущихся ногах поплелась к телу – ее пугала не столько утопленница, сколько две высокопоставленные персоны поблизости. Перевернула тело и по приказу исправника взялась за воротник и потянула вниз кофту.

– Медвежьи клыки, – констатировал исправник. – Этот бестия схватил ее за плечо и уволок в болото. Оставил на потом.

– Но она… там был воткнут кол.

– Наверняка косцы оставили.

– Или медведь… медведи так и делают: обтачивают колья и втыкают в утопленниц. – Голос учителя был полон сарказма.

Исправник уставился на проста, как солдат на вошь, – точнее не скажешь. Прост был на голову меньше ростом и лет на двадцать старше, но было заметно: он с трудом подавляет ярость. Откинул голову и в ответ презрительно уставился на оппонента.

Впрочем, Браге не обратил внимания на его воинственность.

– Значит, это прост нашел пастушку?

– Да, это так.

– Прост… и кто еще? Этот туземец? – Исправник небрежно махнул в мою сторону.

– Юсси был со мной. Мы осмотрели сенной сарай и обратили внимание, что сено примято. К тому же мы нашли там стебель горного вереска, который в наших местах не растет. И вырванные длинные волосы, принадлежавшие, как мы думаем, Хильде Фредриксдоттер.

– А это-то откуда вам известно? Волосы, кажется, у всех баб есть. Что за баба без волос? – Исправник явно ожидал одобрения своей шутке, но никто даже не улыбнулся.

– Исправнику следовало бы осмотреть ее голову и убедиться.

– Давайте так: вы будете заниматься своим делом, а я – своим.

Прост хотел ответить что-то ядовитое, но сдержался – я заметил, как он плотно сжал губы, стараясь удержать готовую вырваться колкость. Повернулся и вышел из бани.

– И ты марш отсюда! – Исправник повернулся ко мне. – Или тебе сказать по-саамски?

Он погрозил мне ковшом, и я поспешил за простом.

Тетушка Элли-Каарина уже громыхала ведрами с теплой водой.