– Маловероятно, – задумчиво продолжил Каррас.

– И что вам приходит в голову относительно поклонения дьяволу?

– Ну, – вымолвил наконец иезуит, – предположим, что бесы таким образом ломают шеи ведьмам. По крайней мере так утверждает легенда.

– Легенда?

– В основном да. Хотя, по-моему, некоторые люди умирали подобным образом. Наиболее вероятно, что это были члены сборища, которые либо отреклись от черной мессы, либо выдали ее секреты. Но это только догадка.

Киндерман кивнул.

– Точно. Я вспомнил о подобном убийстве в Лондоне. Это было уже в наше время. Вернее, не так давно, четыре или пять лет тому назад, святой отец. Я читал об этом в газетах.

– Да, я тоже читал, но все это оказалось газетной уткой. Я ошибаюсь?

– Нет, все верно, святой отец, абсолютно верно. Но в данном случае вы можете проследить некоторую связь между убийством и осквернением в церкви. Может быть, это какой-то сумасшедший священник или некто, настроенный против церкви? А может быть, подсознательный протест...

– Больной священник, – пробормотал Каррас. – Вы об этом? – Вы психиатр, святой отец, вот вы и скажите мне.

– Безусловно, в осквернениях есть психическое отклонение, какая-то патология, – задумался Каррас. – И если Дэннингса убили, то я считаю, что убийца страдает расстройством психики. – И, возможно, что-то знает о поклонении дьяволу?

– Возможно?

– Возможно, – хмыкнул детектив. – Тот, кто подходит под эту статью, очевидно, живет где-то поблизости и имеет по ночам доступ в церковь?

– Больной священник, – тихо повторил Каррас и протянул руку к выгоревшим брюкам цвета хаки. – Послушайте, святой отец, вам это, конечно, тяжело. Я все понимаю. Но ведь для священников на территории университета вы – психиатр, святой отец.

– Нет, у меня теперь другие обязанности.

– В самом деле? В середине года?

– Таков приказ ордена. – Каррас пожал плечами и стал надевать брюки.

– И все-таки вы должны знать, кто болен, а кто здоров. То есть вы понимаете, какую болезнь я имею в виду. Это вы должны знать.

– Совсем не обязательно, лейтенант. Совсем не обязательно. Если бы я и знал, это было бы чистой случайностью. Я не занимаюсь психоанализом. Мои обязанности – давать советы.

Я действительно не знаю, кто бы это мог быть.

– Ах, ну да. Врачебная этика. Если бы вы и знали, то все равно не сказали бы.

– Скорее всего нет.

– Между прочим, это я вспомнил так, к слову. Такая этика очень часто идет вразрез с законом. Я не хочу утомлять вас мелочами, но не так давно одного калифорнийского психиатра посадили в тюрьму за то, что он не дал полиции определенных сведений о своем пациенте.

– Это угроза?

– Не говорите ерунду. Я сказал к слову.

– Я всегда смогу объяснить судье, что это была исповедь, – усмехнулся иезуит.

Детектив мрачно взглянул на Карраса.

– Хотите заняться делом, святой отец?

– Послушайте, я действительно ничего не скрываю, – объяснил он. – На самом деле. Но если бы я и знал этого больного священника, я не назвал бы его имени. Скорее всего я доложил бы об этом архиепископу. Но я даже приблизительно не могу себе представить, кто бы это мог быть.

– Ну ладно, – вздохнул детектив. – Если говорить честно, я не думал, что это мог быть священник. Если бы я объяснил, какие у меня подозрения, вы бы назвали меня ненормальным. Не знаю. Все эти общества и культы, где жизнь человеческая и гроша ломаного не стоит. Начнешь задумываться. Чтобы идти в ногу со временем, надо быть чуточку сумасшедшим, Каррас кивнул.

– Что написано на вашей рубашке? – спросил вдруг Киндерман.

– Что именно?

– На вашей футболке, – уточнил детектив. – Надпись «Философы».

– А-а, я читал лекции в одно время, – объяснил Каррас, – в Вудстокской семинарии штата Мэриленд. Я играл в низшей бейсбольной команде. Она называлась «Философы».

– А высшая?

– "Богословы".

– Странно все это, очень странно, – печально произнес детектив. – Послушайте, святой отец. Или я сошел с ума, или в Вашингтоне существует община Ведьм. Возможно ли это в наше время?

– Ну-ну, продолжайте, – подстегнул его Каррас.

– Значит, возможно.

– Я вас не понимаю.