– Я думаю, что мы сможем проверить твои знания.

– Ах да, конечно! Самое большое южноамериканское озеро, – насмешливо произнесла Регана, – озеро Титикака в Перу! Это подойдет?

– Нет, мне нужно от тебя только то, что известно одному дьяволу. Например, где Регана? Ты знаешь это?

– Она здесь.

– Где «здесь»?

– В свинье.

– Дай мне взглянуть на нее.

– Зачем?

– Я должен быть убежден, что ты говоришь правду.

– Ты хочешь поразвлекаться с ней? Ослабь ремни и я разрешу тебе это сделать.

– Я хочу видеть ее.

– Она ничего из себя не представляет как собеседница, мой друг. Я бы посоветовал тебе остановить свой выбор на мне.

– Ну вот, теперь мне ясно, что ты не знаешь, где она. – Каррас пожал плечами. – Очевидно, ты не дьявол.

– Я дьявол! – неожиданно взревела Регана и дернулась вперед. Лицо ее исказилось от злобы. Каррас вздрогнул от этого низкого громыхающего голоса, сотрясшего стены в комнате. – Я дьявол!

– Ладно, ладно, так дай же мне взглянуть на Регану, – попросил Каррас. – Это и будет доказательством.

– Я докажу тебе! Я отгадаю твои мысли! – вскипело существо. – Задумай число от одного до десяти!

– Нет, это мне ничего не докажет. Мне нужно видеть девочку.

Неожиданно Регана засмеялась и откинулась на подушку.

– Нет, тебе никто ничего не сможет доказать, Каррас. И это прекрасно. В самом деле, это прекрасно! А мы тем временем постараемся развлечь тебя на славу. В конце концов нам бы сейчас очень не хотелось потерять тебя.

– Кому это «нам»? – заинтересовался Каррас.

– Мы – маленькая симпатичная компания внутри поросенка, – кивнула Регана. – Да-да, великолепное маленькое общество. Позднее, возможно, я тебя кое с кем из нас познакомлю. А пока у меня мучительно чешется в одном месте, до которого я не могу достать. Ты не мог бы на минуточку ослабить ремень, Каррас?

– Нет. Скажи мне, где у тебя чешется, и я почешу.

– Ах, как хитро! Как хитро!

– Покажи мне Регану, тогда я, возможно, и развяжу один ремень, – предложил Каррас. – Если...

И вдруг он замер. Дэмьен понял, что смотрит в глаза, переполненные ужасом; на губах девочки застыл беззвучный вопль. В ту же секунду облик Реганы исчез, и черты лица быстро изменились, превратившись опять в жуткую маску.

– Ну, так снимешь эти ремни? – спросил бас с сильным британским акцентом.

– Помогите старому дьяцку, отця! Позалейте! – Существо вдруг перешло на гаденький скрипучий голос, а потом с хохотом откинулось назад.

Каррас сидел неподвижно. Внезапно он почувствовал, как будто к его шее прикоснулись чьи-то холодные руки. Регана перестала смеяться и сверлила его взглядом.

– Кстати, твоя мать здесь, с нами, Каррас. Ты ничего не хочешь ей передать? Я бы мог это сделать.

Побледнев, Каррас уставился на кровать. Регана торжествующе засмеялась.

– Если это правда, – ровным голосом проговорил священник, – тогда ты должен знать имя моей матери. Назови его. Регана зашипела на него, глаза ее безумно заблестели, шея по-змеиному изогнулась.

– Так назови его.

Регана взревела, и этот вопль, прорвавшись через ставни, заставил задрожать стекла огромного окна. Глаза ее закатились. Некоторое время Каррас наблюдал за Реганой, потом вышел из комнаты.

Крис быстро отошла от стены, вопросительно глядя на иезуита.

– Вы держите ее на транквилизаторах? – спросил Каррас. – Да. На либриуме.

– Какая дозировка?

– Сегодня ей ввели 400 миллиграммов, святой отец.

– Четыреста?

– Да, иначе нам не удалось бы надеть на нее эти ремни. Мы с трудом все вместе...

– Вы дали ей 400 миллиграммов за один раз?

– Ну да. Регана такая сильная, вы не поверите.

– Она получает питание?

– Нет, святой отец. Только сустаген во время сна. Но она выдернула трубку.

– Выдернула?

– Сегодня.

Каррас забеспокоился и серьезно произнес:

– Она должна быть в больнице.

– Я не могу этого сделать, – безжизненным голосом ответила Крис.

– Почему?

– Просто не могу! – повторила она. – Нельзя допустить, чтобы еще кто-то был в этом замешан. Она... – Крис глубоко вздохнула. Потом медленно выдохнула воздух. – Она кое-что сделала, святой отец. Я не могу рисковать. Никто не должен об этом знать. Ни врач... ни сиделка. – Крис взглянула на Карраса. – Ни одна душа.