Он почувствовал, что еще мгновение, и решимость оставит его. Он уже не мог смотреть на эти суетливые, дрожащие руки.
– Форвертс.
Немец, пошатываясь, постоял у стола и медленно пошел к лазу.
– Карточки свои забыл! – всполошилась тетя Христя. – Обожди.
Переваливаясь на распухших ногах, она догнала немца и сама затолкала фотографии в карман его мундира. Немец стоял покачиваясь, тупо глядел перед собой.
Они оба знали, что им предстоит. Немец брел, тяжело волоча ноги, трясущимися руками все обирая и обирая полы мятого мундира. Спина его вдруг начала потеть, по мундиру поползло темное пятно, и дурнотный запах смертного пота шлейфом волочился сзади.
