– Эй, люди добрые, опасайтесь, идёт на нас война страшная! Уходите к полуночи в леса тёмные, угоняйте скот, забирайте детей и старцев!

А молодёжь и все воины – на коней с мечами и пиками!

Сел Кныш на коня, взял меч и повёл войско навстречу врагу.

И видит – земля на полудне дымом взялась, чёрной пылью окуталась, и гудит, и чадит, и полыхает пожарами. Это враг идёт, враг несчитанный, по земле русской валом катится. Полнеба уже в дыму и пыли, аж до Солнца та туча встала, и течёт враг силой немереной.

Пришёл и станом раскинулся. Выслал Дурий-царь в разведку Вайлов своих. Идут Вайлы, голова у них глечиком, а на голове валенки вместо шапки надеты, – шапки у них были такие, из войлока свалянные, на печные горшки похожие. Ничего не увидели Вайлы и в стан вернулись.

А Кныш спрятал своих людей по балкам, а ночью послал лепших герцев. Напали они на стан вражеский, шум устроили, переполох, не давали спать до самой зореньки. А как Заря встала, они исчезли, как не было!

А следующей ночью опять тревожат Дурия-царя до утра раннего. Потом спать ложатся, а другая часть днём выскакивает и Вайлов за собой выманивает. Ни днём, ни ночью нет Дурию-царю покоя, вымотались его воины, стали сонными, никуда не годными – ни в поле воевать, ни стражу нести.

И стояла тем летом в степи жара небывалая, трава высохла в порох, и многие источники иссякли. А в те, что остались, Кныш-царь приказал дохлую скотину кидать, чтоб враги не могли напиться. А сам опять посылает герцев – те поскачут, врага подразнят, а когда Вайлы за ними погонятся, уносятся прочь через кусты. А из кустов пешие воины русские выбегают, бесстрашно под коней вражеских бросаются и вспарывают им брюха длинными ножами-оконяками. Летят враги наземь и от мечей гибнут.

Растерялся Дурий-царь: вроде и войны настоящей нет, а каждый день людей его убивают, ни спать, ни отдыхать некогда, ни еды, ни питья не стало. Кони и люди мрут сами собой, без сражения.

И разверзлись как-то ночные пологи, заблистало над степью зарево, загремела гроза небесная, и с облаков поскакали всадники – то сам Ондра-Перун со Сварожичами на врагов незваных напал.

Полетели над степью Перуничи, стали бить-бросать в неё молнии. Загорелась степь сухостойная, сизым дымом и мглой укуталась.

Увидели Русы тот добрый знак, закричали радостно:

– С нами Ондра-Перун! Сварожичи с нами! А Ойранцам – смерть неминучая!

Стали пучки травы поджигать и бросать вокруг стана вражеского. Закричали тут в стане вражеском, стали в бубны бить, дудеть в трубы. А степь занялась вся жгучим пламенем, и метались в нём звери дикие, от пожара ища спасения. И не выдержали Ойранцы, дрогнули и побежали. А Огнебог русский погнался вслед за врагом.

А вослед им Русы наскакивают, догоняют обгоревших и обезумевших, гонят в стан.

Побросали Дурий-царь с вояками всё добро своё и награбленное, вскочили на коней и потекли к полудню. Вайлы ноговицы свои снимали, горшки с голов сдирали и бросали, мечи теряли и что есть духу удирали назад.

Покончил войну Кныш, сел на свой воз да опять за сладкий кныш взялся.

Тут сказанию конец, делу венец, а людям, что землю нашу от врага защитили – слава! И Богам слава, что победу нам дали. А теперь пора к столу поспешить, поесть-попить и Дедов похвалить!

Детям – в науку, старым – для памяти.

Сказания этой главы переносят нас к берегам Днепра-Славуты, в привольные степи Таврии, на Кубань и Дон – к местам обитания Русов с самой глубокой древности. В «Сказании про Родню Волынскую» речь идёт вообще о периоде каменного века. Другие сказания повествуют о более поздних временах, когда русы были скифами-скотоводами (от древнеславянск. «скуте», «скуфе» – скот), но ещё не занимались земледелием. Это потом их Орай-отец пахать и сеять научил («Сказание про царя-пахаря»).

А до этого «ходили Пращуры по степям, стада гоняли, в телегах жили, и всё добро – на возу, и жена с детьми, и всё добро – скотина в степи, овцы, коровы, лошади…» В «Сказании про царя Ругату» (помещён в пятой главе) рассказывается о плетёных кибитках, служивших домом для кочевых скифов («амаксобиев» – по определению греков). «И ходили люди табором на больших возах, лошадьми запряжённых, а на возах плетёные козыри поставлены, а сверху войлоком обтянуты, а внутри сено и овечьи шкуры настелены. И живут на тех возах деды старые, бабы, дети, жёны и раненые. А мужи сильные с мечами и пиками за возами скачут на баских буланых конях, а за спиной у них – тульи стрельные, а за спиной – луки тугие, и каждый муж с врагами биться готов». Это описание невольно вызывает в памяти строки из трагедии «Прометей прикованный» известнейшего древнегреческого драматурга Эсхила (525–456 гг. до н. э.):

Конечно, разные племена в различных местах обитания имели неодинаковую степень социально-экономического развития, ведь и до настоящего времени наряду с нашим ядерно-космическим уровнем цивилизации существуют народности, живущие первобытнообщинным строем.