Варька уставилась на него и от потрясения ничего не могла сказать. Никак не удавалось ухватить мысль. «Он не врет! Он сейчас не врет???»

— Все? Теперь можно я продолжу? — Варька заметила его безумный взгляд и испугалась, Гордей резко задрал ее платье до самой талии и присел на корточки, уткнувшись носом ей между ног, — я помню твой запах… он не давал мне спать, — повторил он, — ни одной спокойной ночи… и вот я вновь встретил тебя… — он поднял голову и заглянул ей в глаза, — я тебя ненавидел… желал и ненавидел… что ты сделала со мной, Ёлкина?

Мужчина погладил ее белоснежные дрожащие бедра.

— Так тебе хорошо с ним? — в его глазах было столько боли, столько печали, что Варька не выдержала. Она, как никто другой знала, что такое боль…

— У меня… нет никого…

— Повтори? — на лице удивление.

— У меня… нет мужа, я не замужем…

— Но… — не понимание.

— Я соврала тебе про мужа… — вот и все… она призналась. Как только эти слова сорвались с ее губ, она тут же пожалела. Гордей поднялся на ноги, отошел на шаг и прошептал:

— Но почему???

Варька поправила платье, слезла со стола и отвернулась к нему спиной.

— Я видела тебя с Лолой, в тот вечер, четырнадцатого февраля. В твоей квартире… Хотела сделать сюрприз… Но сюрприз ждал меня… Гордей, я слышала весь разговор, про ребенка… Я хотела сделать тебе больно и написала, что выхожу замуж…

Гордей развернул ее к себе и потряс за плечи:

— О чем ты, черт дери, говоришь? — он так громко крикнул, что ребенок беспокойно пошевелился во сне.

— Не кричи! — зашипела Варька, — я не знаю зачем ты меня обманываешь! Я же сказала! Я видела, как ты кормил свою Лолу виноградиком, а она сидела в одном белье на твоем кухонном столе!

— Это бред! Четырнадцатого февраля я провел в аэропорту! Я же писал тебе! Вылет отменили…

Варька закрыла глаза. От его лжи запекло в груди. «Это больно… разочаровываться в людях…» Не открывая глаз она произнесла:

— Она спросила тебя, когда ты скажешь своей… девке? А ты ответил, что подберу слова и поговорю, завтра… Вы были так увлечены, что даже не слышали, как открылась, а потом закрылась дверь… Не обманывай меня, Гордей, я верю своим глазам и ушам…

Гордей отпустил девушку и отступил на шаг:

— Вот значит как… Ладно, где этот телефон? Мне нужен телефон… — он подскочил к дивану, начал переворачивать подушки, ища телефон. Варька в ужасе представила, как он сейчас разбудит ребенка.

— А, вот ты! — он потряс несчастным айфоном, — а ну, включайся, сволочь!

— Что ты делаешь! — зашипела девушка, — ты разбудишь ребенка!

— Плевать я хотел! Вся моя жизнь коту под хвост пошла! — он тряс телефоном, жал на кнопку, бил по нему кулаком. И чудо произошло! Экран засветился.

— Ах, ты ж мой хороший, — сменил гнев на милость Морозов, — давай, давай!

«Он с ума сошел? Наверно слишком много выпил…»

Она быстро заплела косу, кое-как привела себя в порядок.

— Надо же! Работает! Спасибо тебе, Господи! — Гордей разблокировал телефон и принялся рыться в контактах, затем нажал кнопку вызова. Включил громкую связь. Послал Варе многообещающий взгляд.

Послышались гудки. Один, второй, третий…

— Алло! — раздался хриплый, но знакомый голос, — Гордюха, Слава Богу! Мы тут едва с ума не сошли! Как Алька? У вас все хорошо?

— Слушай меня внимательно, Назар! С Алей все хорошо, спит крепким сном! Но я звоню, чтоб ты кое-что мне сказал! Только правду! — медленно, выделяя каждое слово говорил Гордей.

— Ты о чем? — послышалось на той стороне провода, — случилось что?

— Ты был в моей квартире четырнадцатого февраля год назад?

— Э-э-э… — промямлили в телефоне. Варька даже дышать перестала.

— Правду говори, быстро! Или я твою чертову башку к х*** оторву! — гаркнул Гордей. Варька зажала рот руками. Он никогда раньше при ней не ругался. Девушка изумленно посмотрела на мужчину. Рот перекошен, глаза злые.

— Гордюха, ну ты чего? — говоривший закашлялся, а затем продолжил, — да был я кажется… вроде даже на Валентина… а что случилось-то?

— Кто дал ключи? — Гордей орал в телефон злым голосом, от которого хотелось убежать и спрятаться.

— Да не ори ты! — рыкнули на той стороне и вновь закашлялись, — мать дала…

— Я же запретил водить баб к себе домой! Что ж ты кобелина, вечно жизнь мне портишь! — в голосе появилось отчаяние.

— Гордей! Я был у тебя с Лолой! Никаких баб! Что орешь бл*** год прошел! Опомнился!