И так несколько раз, то она, то он. Хоть телефон отключай.

«Если не возьмёшь трубку, я приеду знакомиться с родителями» — пришло сообщение от Максима. Чёрт! Этот может. Поэтому пришлось все же сдвинуть зелёную иконку.

— Чего надо? — начала я с агрессивного наступления.

— Тише-тише, красота! Я думал услышать слова благодарности за внеплановый выходной.

— Твоих рук дело? Спасибо! Но не надо. Если бы я только знала…

— Не думай, что это ради тебя. Ты завтра просто мне нужна к двум при полном параде, отдохнувшая и выспавшаяся.

— Нет, Фохтин! Иди в жопу!

— Грубо, детка! Но ты знаешь, что я могу быть настойчивым — после этих слов у меня вспыхнули щеки и за пульсировала кровь, бахая по вискам. Сволочь! Он ещё смеет мне об этом напоминать.

— Я тебе уже сказала куда идти. Дорогу, думаю, найдешь сам.

— Ты моя!

— Я разведена со вчерашнего дня, а следовательно, долги спрашивай с Валерика.

— Разведена? — удивился он. О! А он не знал, оказывается. Ну, и у меня козырь кое-какой в рукаве оказался. Это ведь здорово.

— Да! И документы подала на смену фамилии. Нет больше Дарины Синицыной. И те бумаги, которыми ты мне тыкал, можешь отдать своим юристам. А они сходят с ними в туалет.

Что за бумаги? А о них я узнала по возвращению с Мальорки в воскресенье ночью, когда вместо того, чтобы везти меня домой, Фотин воспользовался своим авторитетом и скомандовал водителю доставить нас за город. Большой красивый дом, который я так и не успела в свете фонарей разглядеть. Но внутри меня поразила его пустота. Нет, там была красивая мебель, видно, что дизайнер постарался на славу, но дом был не живой. Словно кукольный, где нет теплоты и уюта. Да вообще, нет той атмосферы, которую должен в себе хранить дом.

— Привыкай, будешь жить здесь — огласил Фохтин вердикт, который эхом разнёсся по огромным комнатам.

— Я здесь не останусь — запротестовала я.

— Забыла? Ты принадлежишь мне.

— Блядь! — не выдержала я — Может, хватит? Я что, вещь какая-то, чтобы принадлежать кому-то? Крепостное право отменили полтора века назад. И вообще, кто ты такой, чтобы заявлять такое?

— Идем! — позвал он. И как оказалось, эти слова не были голословными. У него имелся документ в котором черным по белому были указаны все мои паспортные данные и текст в котором Синицын Валерий Абрамович полностью отказывался от каких либо прав на супругу Синицыну Дарину Васильевну. Все это было подтверждено юридически. Это вообще какой-то абсурд.

— А он какие-то на меня права имел? Мы живём в свободном государстве.

— Нет, детка, мы живём в стране, где все решают деньги и власть, которые у меня имеются.

— Знаешь что, пошел ты! — других аргументов у меня уже не осталось. Как вдолбить идиоту свою правоту? Никак! Не нужно на это просто тратить нервы.

Только, по-моему, он имел другое мнение относительно моего навалившегося пофигизма. Когда в нем оказалась порция дорогого виски, руки мужчины поставили дорогой стакан на дорогой стол из дорогого дерева… Нет, я в этом я совсем не разбираюсь, но мне так казалось. Такой как Фохтин не будет размениваться на какие-то дешёвые вещи. Хм, но ведь как-то дошёл он до того, что я сейчас в его доме, что его руки уже нетерпеливо сжимают мою талию. А мне противно.

Несколько минут назад он объявил о том, что купил меня, а сейчас чего он ожидает? Что я раздвину ноги перед ним? Похоже, это так.

Поцелуй неприятный, мокрый, заставший меня врасплох.

— Убери руки — нахожусь я быстро, отпрянув от Фохтина, как от проказы.

— Никто не смеет мне отказывать — талдычил он все о своем. Вот, блядь!

И пуговицы блузки полетели на пол, оторвавшись от насиженных мест с треском, и застёжка на брюках хрустнула под напором мужских рук. Он собрался брать меня силой?

До меня плохо доходило происходящее, словно это была не я. А затем рука резко взметнулась вверх, вспоминая об инстинкте самозащиты, и с громким шлепком плюхнулась прям на физиономию Максима. Удар получился достаточно сильный, чтобы ладонь зарделась красным и начала гореть. Со всех ног, пока он ещё не пришел в себя, я кинулась из гостиной. Подсознательно я понимала, что он не станет бежать за мной за попыткой продолжить начатое, но напоминаю «инстинкт самосохранения». И что самое интересное, я не чувствовала ничего. Словно в этом теле была другая женщина, вытеснившая меня ненадолго. Первая попавшаяся дверь оказалась запертой, вторая тоже. Кинулась наверх, превозмогая внезапно накатившую усталость. Есть! Юркнула в одну из комнат и с большим облегчением вздохнула, чувствуя себя вроде как в безопасности. А в замочной скважине даже ключ нащупала. Только повернув его, я поняла, что нахожусь в безопасности. Вот правда сумочка с телефоном и всем остальным барахлом остались внизу.

Сквозь окно в комнату пробивался свет уличных фонарей, который позволял разглядеть очертания спальни, в которой явно кто-то иногда жил. Но меня привлекала только кровать, которая стояла посреди комнаты. Добравшись до нее, я с удовольствием рухнула и уснула, не успев даже этого понять. Даже не слышала стук в дверь, который мне вроде приснился, а вроде и нет. Но то, что я проснулась только в нижнем белье, укутанная в одеяло, меня жутко насторожило, когда пережив снова все прошедшее во сне, я проснулась на рассвете.