— Люффе, я в лифте.

— Полковник, отлично! Мы с ребятами верили в вас! Вот только… — облегчение в голосе помощника сменилось нерешительностью.

— Что? — приготовившись услышать плохую новость, я замер.

— Рассвет наступил. Температура поднялась. Чувствуется даже сюда…

Помянув про себя гхыра, что совсем выпустил из головы время и поздно вспомнил про адовы «санрайзы» на этой планете, мысленно встряхнулся, заставляя мозг работать, и спросил:

— Когда я буду на месте?

— У вас перегруз. Минут через пять, не раньше.

Выругавшись, я глянул на мертвых охотников, своим присутствием ломающих все планы. Остаться еще на день — смерти подобно. Наши автоматы и так работали с перегрузкой, сдерживая натиск тварей. Еще на двенадцать часов до наступления темноты их может не хватить. Тогда нам всем конец.

— Прорвемся, Люффе. В первый час рассвета не так жарко. На нас скафандры.

— Если поторопимся, то шанс есть, — согласился помощник.

— Даже если не успеем, у нас будет шанс отбиться от охотников, — подбодрил уставшего помощника, поглаживая мягкую шерстку успокоившегося и заснувшего щенка.

Отвлекаясь от тревожных мыслей, разглядывал жуткие рожи чудовищ, сделал несколько снимков, встроенным в скафандр аппаратом. Мне не давали покоя странные синяки вокруг глаз. Я точно где-то видел нечто подобное, но вспомнить никак не мог. Зато вспомнилась Ристаль в первый день знакомства. Маленькая, строгая и жутко притягательная в обтягивающем адмиральском кителе.

Смерть косой по башке стучит, а я думаю о ней. Эк меня зацепило! Вот клянусь Риштваном, выберемся, сразу подам в отставку и женюсь. На Ристаль. Дом куплю. Собака уже есть.

Посмотрев на спящего щенка с мягкой палевой шерсткой, розоватым пузом и коричневыми плюшевыми ушками, решил, что из него выйдет отличный подарок адмиралу.

Глава 41

Витори Ристаль

Раздавленная, убитая услышанным, я смотрела в одну точку, не в силах пошевелиться. Перед мысленным взором проносились года в академии, когда я мучилась от неразделенного, сжигающего изнутри чувства. А, оказалось, была любима. Лучше бы меня тогда убил злобный Ти- Рекс, чем слышать сейчас это тихое, полное раскаяния признание, выворачивающее душу наизнанку, заставляющее вновь чувствовать ту боль. Ронан тяжело дышал, переживая давние чувства.

— Я не мог так поступить с тобой. Думал, что после академии ты, как Эшли, забудешь и начнешь жить для себя. Я ошибся в тебе. От Тара узнал, что его дочь ушла добровольцем на войну. Ты сознательно выбрала риск и опасность — жизнь похожую на мою, — он замолчал, ожидая возражений. — Я сдался своим чувствам. Решил тебе открыться. Ждал на свадьбе Эшли, но ты не приехала. Хотел застать дома, перед назначением на Элизий, но ты уже улетела. А потом на приеме, Ластер объявил, что ты его невеста… Это правда? Я опоздал, Вики?

Рон повернулся ко мне, вглядываясь в лицо со страхом и надеждой.

— Нет, — с трудом выдавила из себя, не желая ни врать, ни объяснять нашу с полковником игру. Рон шумно с явным облегчением выдохнул. — Я не люблю Ластера.

В следующее мгновение к моим губам прижались горячие и сухие губы Ронана. Жадно, как умирающий от жажды припадает к источнику, ласкали, настойчиво требуя раскрыться, отдаться поцелую. Я ответила, подчиняясь ненасытному, алчному желанию чужой страсти. Выпивая дыхание друг друга, сливались в единое целое в танце языков. Не заметила, как очутилась у него на коленях. Покусывая ноющие губы, Ронан шептал слова любви и признаний. Пальцы ласкали шею, спускаясь ниже, стягивали ткань платья. Я застонала, выгибаясь навстречу ласке. Разум уплывал охваченный безумным желанием принадлежать друг другу здесь и сейчас, полностью без остатка.

Пилот, о котором мы благополучно забыли, охваченные страстью, негромко застонал, приводя нас в чувство. Я отпрянула и быстро натянула платье, прикрывая обнаженную грудь. Ронан тихо выругался, разглядывая слабо шевелящегося блондина. Соскользнув на пол, я прислонилась к прохладной стене затылком, обхватила себя руками, пытаясь унять возбуждение.

Я чувствовала, как тиски старой боли, много лет сжимавшей сердце расслабились. Оказывается, я научилась жить с этой болью и не замечать ее. Внутрь хлынуло сожаление и жалость к себе — маленькой дурочке, бессмысленно мучившей свою душу столько лет. На глаза навернулись слезы. Я их не смахивала, и горячие капли свободно катились, оставляя мокрые дорожки.

Пилот, ослабевший от голода и ментальной пытки, все силы потративший на воскрешение, вновь затих. Тишина вновь обступила со всех сторон. Шум внизу резко стих. Окружающий звуковой вакуум казался неестественным, словно звенел от напряжения и тревоги. Нужно было срочно уходить, но Ронан медлил.

— Вики, откуда ты знаешь Лангера? — нарушил безмолвие Ронан. — Кто эта Далила?

— Он похитил меня, когда я возвращалась на базу. Космическая, энергетическая мина-ловушка. Девочка — наш с ним ребенок, созданный искусственно, — быстро проговорила, вытирая, все еще катящиеся слезы.