Потом мы опять взлетели и, выпив еще коньяку вместе с генералом, под ровный гул мотора я опять заснул и проснулся только в Турине. Аэроплан стоял на летном поле, светило солнце.

За нами приехал Джованни Аньелли основатель и владелец заводов ФИАТ (Fabbrica Italiana Automobili Torino), и мы отправились на завод, на заводе к нам присоединился сын владельца, в 1916 г он посетил САСШ (а еще ранее в 1908 г в САСШ был открыт филиал ФИАТ), после этого началось строительство здания нового огромного завода с испытательным треком на крыше и он уже почти готов. На ФИАТе, как и на заводах Форда в Америке, действует конвейерная система сборки, позволяющая выпускать продукцию в массовых масштабах. Во время войны концерно приносил большие прибыли, он освоил производство бронеавтомобилей, аэропланов и другой военной техники, вплоть до танков. Только сейчас строительство новых цехов заморожено, денег нет, рабочие бастуют под влиянием зажигательных речей Тольятти и Грамши [64] .

— Вот как, влияние коммунистов докатилось и сюда.

— Вы правы, гран дьюк, мы с сочувствием относимся к той катастрофе, которая случилась в России и опасаемся того, что она повторится здесь.

— Вот поэтому я и прошу помощи в борьбе с большевизмом, которую ведет, истекая кровью, Добровольческая Армия на Юге России. В прошлом году войска Деникина были в Воронеже, это достаточно близко от Москвы, но кончилось оружие и боеприпасы и красным удалось отбросить нас назад. Сейчас готовится новое наступление, но я не знаю, чем мы будем воевать, наши резервы исчерпаны. А у большевиков в распоряжении все склады оружия царской армии и, к тому же, минимум пятикратный численный перевес над белыми войсками.

— Наверно, Вам, как авиатору прежде всего интересно осмотреть нашу авиатехнику.

— Да, конечно и это тоже, автомобили пока подождут, нам прежде всего нужны боевые машины.

— Мы поехали на аэродром. где летчики продемонстрировали искусство пилотажа на новых итальянских аэропланах. Генерал Дуэ обратил мое внимание на аэроплан "Ансальдо Балилла", с 220-сильным двигателем (что практически вдвое превышало среднюю мощность для двигателя истребителя, а на отечественный биплан Сикорского и вовсе ставился 60-сильный "Гном"). Благодаря мощному двигателю у этого аэроплана была высокая скорость — более 200 км в час, два синхронных пулемета "Виккерс" создавали приличную плотность огня, аппарат мог везти и бомбовую нагрузку, около 50-100 кг бомб в зависимости от дальности полета и количества топлива. Потолок — около 6 (!) километров и дальность полета до 500 км делали этот аппарат поистине многоцелевой машиной, хотя, конечно, по маневренности он уступал лучшему истребителю той войны — французскому SPAD. Генерал не стал скрывать, что при выводе из пикирования этот аэроплан слегка "проседает", что может стоить жизни неопытному пилоту, но если летчик знает об этой особенности, он в безопасности. Было заказано 1600 таких аэропланов (для Италии — это огромный заказ), но закуплено только чуть более 200, остальные на складах или в комплектах для сборки. То есть, эти аэропланы итальянское правительство может предоставить в кредит, о чем мы вам и сообщили.

Мы посмотрели как "Ансальдо Балилла" бросил бомбу с пологого пикирования и она легла почти точно в центр мишени. Я захотел познакомиться с летчиком, чтобы узнать, как он достигает такой точности.

— Лейтенант Серджио Грацци, выше высокопревосходительство.

— Грацци — один из лучших пилотов-испытателей, герой войны, 8 сбитых аэропланов — добавил генерал Дуэ.

— Господин лейтенант, как вы добиваетесь точности попадания с пикирования, а главное, как уходите от осколков собственной бомбы, ведь "Ансальдо" имеет склонность проваливаться при пикировании.

— Ваше высокопревосходительство, именно поэтому я и выполняю бомбометание с пологой траектории, так чтобы после отделения бомбы уже набирать высоту. А бомба, благодаря инерции и высокой скорости отделения от аэроплана, сама долетает до цели.

— Интересно, а трудно ли этому научиться?

— Зависит от предварительной подготовки пилота. Если класс высокий, то понять несложно и через несколько учебных бомбометаний уже начинает получаться.

— Спасибо, лейтенант, за объяснение. В условиях нашей войны наибольшее значение имеет как раз точность бомбометания, это позволяет экономить бомбы и не дает лишних жертв и разрушений. Например, когда нужно попасть в вооруженный пароход или бронепоезд.

Руководство фирмы поставило большой тент со столом с напитками и легкой закуской, генерал с руководством фирмы тут же разместились в плетеных креслах. А я взял чашку кофе и стал наблюдать за полетами, которые продолжались и после показа. Тут я заметил, что давешний лейтенант стоит неподалеку и смотрит на меня.

— Лейтенант, вы что-то хотите сказать?

— Да, ваше высокопревосходительство. В 1908 г я с родителями и братом жил в Мессине…

— Помню, там было страшное землетрясение и русская эскадра оказывала помощь, извлекая пострадавших из-под завалов [65] .

— Да, правильно, я был одним из них. Мне тогда было 10 лет. Я очнулся уже после подземных толчков, наш дом был полностью разрушен. Мы лежали рядом с младшим братом, придавленные рухнувшим потолком в нашей детской. Было совсем темно и тихо. Брат был ранен, его голова была в крови, он плакал и звал маму. Я пытался говорить с ним, но он был в забытьи и не отвечал, только стонал и звал маму. Потом он перестал стонать и я почувствовал, что он холодный. Стало очень страшно и я тоже заплакал. Я так горько плакал, что снаружи меня услышали и кто-то начал разбирать завал. Люди говорили не по-нашему. Через некоторое время я почувствовал, что пошел прохладный воздух, на улице был день, но пробивался только слабый лучик света. Людям, которые нас спасали, не удалось поднять крышу, удалось только сделать узкий лаз и по нему ко мне прополз человек с фонарем, в котором горела свеча. Это был матрос. Он стал говорить мне что-то ласковое и утешающее. Слов я не понимал, только интонацию. Но она была очень доброй. Я немного успокоился и перестал плакать. Тогда он мне стал что-то рассказывать и даже напевать. А люди наверху продолжали работать, похоже, к ним подошла помощь. Матрос тоже рисковал, крыша могла рухнуть окончательно и придавить нас обоих. Через некоторое время завал расширили и матрос помог мне выбраться, потом они достали и тело братика. Я так и не узнал имя моего спасителя, меня отправили к доктору, он меня осмотрел, ничего особенного не обнаружил и передал карабинерам, которые уже прибыли из соседнего города, они тоже разбирали обломки и обеспечивали порядок. Карабинеры через день отдали меня моей тете, у которой я и вырос (родители тоже погибли, как и брат). С тех пор я в долгу перед русскими и хотел бы отдать свой долг помощи. Ваше высокопревосходительство, если вам нужен пилот (а я слышал, что вы прибыли для закупок нашего вооружения и, если сделка состоится, фирма предоставит инструкторов для обучения русских пилотов), я мог бы поехать в Россию хоть сейчас.

— Спасибо, лейтенант, если ваша компания согласится вас отпустить и генерал Дуэ не будет возражать (вы же на службе, как я понял) я вас возьму.

— Я все равно буду в ближайшее время уволен с воинской службы и останусь только шеф-пилотом испытателей.

Я поблагодарил летчика, записал его имя и вернулся к генералу. Генерал предложил либо поехать в Арсенал, либо к Капрони, в Милан. Я выбрал Арсенал.

Там мы долго ходили по бесконечным складам. Я увидел несколько сотен пулеметов Виккерс-Максим. Эта система меня привлекла тем, что хорошо знакома в России. Рядом я увидел ряды пулеметов, внешне сходных с Максимом, но с обоймой справа, а слева стояла какая-то кассета снаряженная патронами. Оказывается, это пулемет Перино, образца 1901 г, о котором я даже не слышал, так как он был секретным итальянским оружием. В этом пулемете на трехногом станке, более легком по сравнению с Максимом, так что даже были варианты с ленточным питанием, носимые в руках, была очень оригинальная конструкция самозаряжающихся обойм по 25 патронов каждая. Обоймы подавались из патронной коробки, отстреливались и тут же новые патроны из коробки укладывались в ту же обойму. Достоинством было не только то, что всегда была под рукой снаряженная кассета, а то, что патроны укладывались очень ровно, исключая перекосы. А что может случиться с пулеметчиком, который подпустил поближе конную лаву, чтобы всю ее положить на месте, а у него заклинило патрон, не хочется и думать… Старенький генерал, начальник Арсенала, сказал, что эти образцы, как и Максимы, они отдают практически даром.