– Ну вот, а я уж было подумал, что дискриминации скунсов пришел-таки конец…

Пару кварталов до магазина стройматериалов мы прошли пешком. По дороге то и дело попадались заколоченные наглухо лавчонки и мастерские, да и соседние явно готовы были последовать их примеру. У самого магазина на краю тротуара сидели пятеро искателей работы с выражением тоскливой скуки на лицах. Их унылый вид лишний раз подтверждал, что дела в округе идут не лучшим образом. На всех пятерых были мешковатые белые малярные штаны, на двоих – белые футболки. На одной из футболок красовался логотип Диснейленда; вторая была без рисунка, зато забрызгана краской. Тот, который первым нас увидел, поспешно поднялся на ноги и зашагал прочь.

– Стой! – взревел Майло и, когда это не возымело действия, заорал: – Полиция! Я сказал – полисия, а не миграсия!

Он переговорил с каждым из рабочих, время от времени переходя на урезанную версию испанского, что в ходу у лос-анджелесских полицейских. Сравнительно мягко и без особого давления. Никто не признался в покупке сухого льда; большинство заявили, что вообще впервые о таком слышат.

Глаза у одного все время бегали, так что он был первым, у кого Майло спросил документы. Лет под пятьдесят, длинный, худой, лысеющий, вислые усы. Дрожащей рукой мексиканец протянул калифорнийское водительское удостоверение, на вопрос о других документах только пожал плечами. Майло вручил рабочему свою визитку:

– Амиго, помоги мне, а я помогу тебе.

Взгляд в землю.

– Хочешь что-нибудь рассказать мне про парня, который ходит в футболке Калифорнийского университета, Ирвайн?

– Нет, начальник.

Майло ткнул пальцем в визитку.

– Видишь, что написано? Лейтенант. Это значит – большой начальник, гран патрон. Очень важный начальник.

– О’кей.

– Что «о’кей»?

– Нет, большой начальник.

Фото Элизы Фримен не произвело никакого эффекта – взгляд остался таким же невыразительным. Аналогично и с остальными четырьмя рабочими. Майло раздал пять визиток, сообщив, что помощь, оказанная полиции, приносит удачу. И получил в ответ пять ничего не выражающих взглядов.

Пока мы возвращались к машине, Стёрджис еще раз изучил информацию, которую переписал с водительского удостоверения.

– Эктор Руис, проживает в Беверли-Хиллз, к северу от бульвара Сансет. Это где особняки ценой от миллиона. У парня, который подделывает права, неплохое чувство юмора.

– Может, он живет у своего нанимателя.

– Ага, носит ливрею и откликается на имя Дживс… Лучше попробуй придумать, зачем поденному рабочему понадобилось пятнадцать килограммов сухого льда. По оценке криминалистов, в ванне как раз и было около пятнадцати килограммов.

– Травит муравьев, потому и муравьед на футболке… Если серьезно, я думаю, его кто-то послал за небольшое вознаграждение, чтобы самому не светиться.

– Или тот суетливый маленький мексиканец и есть убийца, – Майло усмехнулся. – Ага, очень правдоподобно.

Телефон лейтенанта заиграл «К Элизе» Бетховена. Черный юмор? Спрашивать все равно без толку.

Последовал двадцатисекундный телефонный разговор, участие в котором Майло ограничилось несколькими «Есть, сэр!». С каждым «сэром» Майло все больше съеживался. Разговор закончился, и он сунул телефон в карман.

– Получено распоряжение явиться на самый верх. Немедленно.

– Желаю хорошо провести время.

– Относится к нам обоим.

– Мое присутствие не возбраняется?

– Твое присутствие обязательно.

Если вообразить себе пустую восточную трассу, то по ней из Ван-Найса в штаб-квартиру шефа полиции на холме Паркер можно долететь с ветерком за двадцать минут. Однако ехать нам пришлось в противоположную сторону и в плотном потоке, и мы час с лишним ползли в облаке выхлопных газов, поминутно останавливаясь.

Гольф-клуб «Калабасас» выглядит как закрытое для посторонних заведение, но на самом деле туда принимают любого, кто в состоянии раскошелиться на недешевый абонемент. Бистро «Дилижанс» удобно расположилось у девятой лунки. Стоило въехать на парковку бистро, как идеальные газоны полей для гольфа и аккуратно подстриженные перечные деревья, вообще-то нелегко переносящие калифорнийский климат, сменились гравием и деревенского вида оградой. Среди немногочисленных машин рядом со входом Майло опознал темно-синий «Линкольн», на котором шеф ездит вне службы. Ни телохранителей, ни машины сопровождения видно не было.

Здание бистро было сложено из бревен и обшито тесом. Меню у входа упоминало повара-француза и описывало кухню как «располагающую к приятному отдыху новотехасско-мексикано-тайскую». Эффектного вида официантка с забранными в хвост волосами провела нас в дальний угол внутреннего дворика к столу из красной секвойи в тени деревьев, хорошо подходящих к общему стилю заведения, – старинных калифорнийских дубов, которые столетиями гнули ветры из Санта-Аны. Шефа полиции мы увидели, только обойдя чудовищных размеров пень, оставшийся, видимо, от дедушки нынешних дубов. Шеф молча, не переставая работать палочками для еды, ткнул пальцем в два меню.