Он вернулся очень поздно – так поздно, что один концерт не мог быть тому виной. Ужин давно ждал его на столе.

– Это было прекрасно, – сказал он, усаживаясь. – Помните, что Дарвин говорит о музыке? Он утверждает, что способность создавать ее и наслаждаться ею появилась у людей задолго до того, как они обрели дар речи. Возможно, именно поэтому она так глубоко нас волнует. В нашей душе до сих пор хранятся смутные воспоминания о тех туманных веках, когда мир был еще совсем юным.

– Довольно смелая мысль, – заметил я.

– Если хотите понять природу, ваши мысли должны быть смелыми, как она сама, – ответил он. – Но в чем дело? Похоже, вы не в своей тарелке. Вас расстроило это происшествие на Брикстон-роуд?

– Честно говоря, да, – признался я. – После афганских приключений мне следовало бы стать менее впечатлительным. Под Майвандом я видел, как моих товарищей рубят на куски, и не терял самообладания.

– Понимаю. В этом деле есть тайна, которая дает разгуляться фантазии, а где нет простора для фантазий, там нет и страха. Вы читали вечернюю газету?

– Нет.

– В ней опубликован неплохой отчет о случившемся. Там не упоминается, что при выносе тела на пол упало женское обручальное кольцо. И очень хорошо, что так.

– Почему?

– Взгляните на это объявление, – ответил он. – Сегодня утром, сразу после нашей поездки, я разослал его во все газеты.

Он бросил мне газету, и я нашел указанное место. Его объявление было первым в столбце «Находки». «Сегодня утром на Брикстон-роуд, – говорилось в нем, – на участке между трактиром «Белый олень» и Холланд-Гроув, найдено простое золотое обручальное кольцо. Обращаться к доктору Уотсону на Бейкер-стрит, 221-б, с восьми до девяти вечера».

– Простите, что воспользовался вашим именем, – сказал он. – Если бы я назвал свое, кто-нибудь из этих олухов мог бы заметить его и вмешаться.

– Ничего, – ответил я. – Но вдруг кто-нибудь и правда явится? У меня ведь нет кольца.

– Нет, есть, – сказал он, протягивая его мне. – Это вполне сгодится. Оно практически такое же.

– И кто, по-вашему, откликнется на это объявление?

– Кто же, как не человек в коричневом пальто, наш краснолицый друг в тупоносых башмаках? А не придет сам, так пришлет сообщника.

– Думаете, он не испугается?

– Вовсе нет. Если я правильно представляю себе ситуацию – а у меня есть все основания считать, что это так, – он пойдет на любой риск, чтобы вернуть себе кольцо. По моим предположениям, он выронил его, когда наклонился над телом Дреббера, и в тот момент ничего не заметил. Покинув дом, он обнаружил пропажу и поспешил обратно, но там уже оказалась полиция – между прочим, по его собственной вине, потому что он забыл погасить свечу. Чтобы выйти сухим из воды, он вынужден был прикинуться пьяным. А теперь поставьте себя на место этого человека. Обдумав все как следует, он должен сообразить, что мог потерять кольцо и на улице, когда вышел из дома. Каковы его дальнейшие действия? Он кинется просматривать вечерние газеты в надежде увидеть объявление о находке, и наше обязательно попадется ему на глаза. Он будет вне себя от радости. С чего бы ему подозревать ловушку? С его точки зрения, нет никакой связи между находкой кольца и убийством. И он придет. Не может не прийти. Вы увидите его в течение ближайшего часа.

– И тогда?.. – спросил я.

– Не волнуйтесь, я с ним разберусь. У вас есть оружие?

– Мой старый армейский револьвер и несколько патронов к нему.

– Пожалуй, имеет смысл почистить его и зарядить. Этому парню нечего терять, и хотя мы застанем его врасплох, лучше быть готовыми ко всему.

Я поднялся в спальню и последовал его совету. Когда я вернулся с оружием, со стола уже убрали и Холмс предавался своему любимому занятию – пиликал на скрипке.

– Дело близится к развязке, – сообщил он, увидев меня. – Я только что получил ответ на свою американскую телеграмму. Мои соображения были правильны.

– А именно? – жадно спросил я.

– Моей скрипке определенно не помешают новые струны, – заметил он. – Положите пистолет в карман. Когда он войдет, говорите с ним как обычно. Прочее предоставьте мне. Не глядите на него слишком пристально, не то спугнете.

– Уже восемь, – сказал я, взглянув на часы.

– Да. Наверное, он появится через считаные минуты. Приоткройте дверь. Вот так, достаточно. Теперь вставьте ключ с внутренней стороны. Спасибо! Вчера мне попалась на книжном лотке любопытная книжонка под названием «De Jure inter Gentes» [5] , изданная на латинском языке в Льеже в 1642 году. Когда этот маленький коричневый томик поступил в продажу, голова Карла еще крепко сидела на плечах.

– А кто издатель?

– Некий Филипп де Круа. На форзаце сильно выцветшими чернилами написано «Ex libris Guliolmi Whyte». Интересно, кто такой был этот Уильям Уайт? Наверно, какой-нибудь практичный юрист семнадцатого века. Ага, кажется, дождались!

Снаружи громко звякнул звонок. Холмс мягко вскочил и передвинул свое кресло поближе к двери. В прихожей раздались шаги служанки и щелчок открывшегося замка.

– Здесь живет доктор Уотсон? – спросил чистый, но довольно грубый голос.