В конце лета, сдав трудный экзамен, Эдмонд почувствовал необходимость в отдыхе, и отец отослал его в деревню к одному из своих хороших знакомых, молодому сельскому доктору Керленду.

Бромхилл был прекрасным приютом для усталых мозгов. Скорее хутор, чем деревня, он административно зависел от Даггертона, довольно крупного поселка, расположенного в трех милях от хутора. Поскольку природными красотами местность не славилась, туристы появлялись редко. Не было и промышленности, ибо древние гранитные карьеры были заброшены четверть века назад по причине нерентабельности.

Как врач, Керленд не мог похвастаться большими заработками. Жители Бромхилла отличались хорошим здоровьем. Но зачастую он прирабатывал, оказывая ветеринарные услуги. Заработки его мало заботили, поскольку он обладал довольно круглым состоянием. Как многие обеспеченные молодые люди, он имел своего любимого конька: увлекался историческими исследованиями.

О Бромхилле никогда не упоминали ни в каких научных мемуарах, и доктор Керленд решил, что в давние времена римляне здесь разбили лагерь и даже построили город. Этого было достаточно, чтобы он приобрел деревенский дом в нескольких милях от хутора и разбил великолепный парк. И теперь вел праздную жизнь в окружении нескольких верных слуг.

Когда юный Эдмонд прибыл на вокзал Карстон, он не подозревал, что его вскоре ждет новое приключение. Коляска врача уже ждала перед крохотным вокзалом Карстон. Доктор шел ему навстречу с распростертыми объятиями.

— Нам предстоит довольно длинный путь до дома, — объявил он Эдмонду, поздоровавшись. — Бромхилл стоит далеко от железной дороги и дорог с большим движением. Поедем по проселку, чтобы попасть в Цезарь-Манор.

— Цезарь-Манор? — Эдмонд бы заинтригован.

Врач расхохотался:

— Пока это единственный след пребывания римлян, обнаруженный в Бромхилле. Я так назвал свой дом. И окружил его колоннадой в напоминание об античном Риме. — Керленд щелкнул кнутом, и крупная мирная кобыла неторопливо тронулась с места. Небольшое ландо стало раскачиваться, как лодка в кильватере лайнера. — Сделаем небольшой крюк, — предупредил врач. — Надо посетить одного пациента на хуторе «Пять Домов».

— Серьезный случай?

— Мог быть им. Конечно, удар был сильный, но у пострадавшего нет никаких переломов… По правде говоря, я теряюсь в догадках!

— Как же так, доктор? — удивленно спросил Эдмонд, ибо знал, что Керленд прошел хорошую школу.

— Я говорю не о ранах, а о самом несчастном случае. Кстати, мы сейчас будем на месте, а поскольку я знаю, что вы крайне любопытны, можете сами составить свое мнение.

Дорога стала каменистой. Доктор замолчал и крепко схватил вожжи, чтобы не опрокинуть коляску в канаву. Эдмонд лениво оглядывал меланхоличную местность, залитую солнцем. По обе стороны дороги вдаль тянулась пустошь с редкими зарослями вереска и кривых сосенок. Вдали, над прудами носились чибисы и чирки. Изредка мелькали белые хвостики разбегающихся диких кроликов. После долгой тряски Эдмонд с облегчением увидел несколько крыш на опушке рощи.

— «Пять Домов»? — спросил он.

— Они самые. Приехали. Мой пациент живет в первом доме. Вон та ферма с глинобитной крышей. — Ландо остановилось, и кобыла тут же принялась щипать листву кустарниковой ограды. — Хелло, Бабсон! — крикнул врач.

Из-за ограды высунулась голова высокого, крепко сбитого мужчины. Он приподнял соломенную шляпу.

— Как Патси?

— Хорошо, доктор. Раны рубцуются. У нее появился аппетит. Когда миссис Глассворс навестила меня, она схватила ее шляпу, наверное, из-за украшающих ее цветов.

— Патси зовут кобылу, — объяснил Керленд, заметив удивление юного гостя. — Ей не повезло, но вскоре она оклемается и встанет на ноги.

— Не могу сказать того же о моей коляске, — с сожалением пробормотал Бабсон. — Она полностью разбита. Я все время спрашиваю себя, что случилось?

— Не засни на облучке, наверняка знал бы, — строгим голосом сказал врач.

— Я сплю только дома, возвращаясь вечером домой. Патси знает это и не нуждается во мне, чтобы найти дорогу, — обиженно возразил фермер.

Доктор и Эдмонд выпрыгнули из ландо. Бабсон тут же схватил Эдмонда за руку, радуясь, что может рассказать свою историю новому человеку.

— Мы возвращались из Саттла втроем. Я, Патси и моя коляска. Как обычно, я дремал. Должен сказать, мне лучше всего спится в коляске. Резкий удар разбудил меня, и я оказался посреди огорода, который видите отсюда. Патси ржала от боли и страха. На первый взгляд она была серьезно ранена. А коляска превратилась в щепки. Смотрите сами, молодой человек.

Место происшествия было рядом, на повороте дороги, на расстоянии ружейного выстрела от фермы.