И они убедились. Чепуха Чепуховская вышла на сцену в шикарном русском наряде, который еще днем разыскали и вытащили с разрешения директора Костаса из богатой костюмерной международного лагеря. У местного диджея нашлась в коллекции и подходящая мелодия – «Калинка» в исполнении Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской армии имени Александрова. И как только зазвучала фонограмма, Чепуха, вскинув голову, взмахнув руками, передернув по-цыгански плечами, стукнула каблучками об пол и пошла в пляс. Зал, немного притомившись к ночи, вздрогнул и завопил Тут уж все до единого повскакали с мест и стали дружно подпевать, как утром в греческой таверне, «калинка – малинка». Стоял невообразимый радостный гвалт. Одни топали ногами в такт песни, другие размахивали руками, третьи без устали ритмично хлопали в ладоши. Чепухе пришлось три раза повторить «Калинку». Успех был очевидный и ошеломительный.

А на сцену уже снова вышла Светка. На голове у нее был красный берет, на шее синий шарф, на плечах – широкий блузон. Ее неожиданное новое появление и необычное одеяние вызвало любопытство не только у всего зала, но даже у подруг. Костас поставил на середину сцены деревянную треногу, укрепил на ней доску, а на ней прикрепил лист ватмана. На столе рядом лежала целая стопка бумаги для рисования, а на пол он положил сомбреро.

– Друзья, к нам из Франции приехал известный художник – моменталист, точнее, художница, – громко объявил Костас.-. Она в две минуты нарисует ваш портрет. Если хотите отблагодарить бедного художника с Монмартра. вот шляпа для мани-мани. Подходите, ближе, сюда, в очередь.

Народ рванул с места. Костас следил за порядком, чтобы не было давки, не мешали творить.

Первым оказался американец Стив, воспользовавшись преимуществом конферансье. Светка быстро, практически в одну линию набросала его портрет и вручила.

Стив посмотрел, сначала недоуменно разинув рот, а потом захохотал во всю мощь, полез в карман шорт, вытянул купюру, бросил в шляпу и, не переставая хохотать, стал сворачивать в трубочку лист ватмана с рисунком.

– Покажи, покажи, – потребовали присутствующие, закричали, засвистели, затопали.

Стив развернул портрет в сторону зала. Зал взорвался от смеха. На листе ватмана почти в натуральную величину была нарисована лысая голова американца, уши, нос, глаза, губы, но все черты лица были гротескно искажены, оставаясь, как ни странно, узнаваемыми. Это был и Стив, и Шрэк одновременно. Шарж получился великолепный, однако, очередь к художнику заметно поредела: некоторые не рискнули увидеть пародию на себя, но смельчаки остались. Каждый, получив портрет, ни чуть не смущаясь, показывал его зрителям и с удовольствием хохотал вместе со всеми. Между тем, дно сомбреро приятно тяжелело. Чепуха одобрительно отметила этот факт. Сеанс художника-моменталиста успешно закончился.

Молодежь, заряженная мощной энергией концерта, музыки, песен, смеха, зрелища в целом, отправились на дискотеку. А девчонки пошли в кабинет директора, чтобы услышать окончательное решение, остаются они или нет, а если да, то как и сколько он будет платить им за работу, помимо, конечно, затрат на жилье и питание.

В кабинете их ждал шикарный ужин с пивом. – «Безалкогольное, – пояснил Костас. – Другого в лагере не разрешается. Выбирайте, есть другие напитки». Смехота сразу ухватила бутылку своей любимой «колы», Чепуха сейчас, как и всегда, предпочла выпить просто холодную не газированную воду. И только Попса на правах старшей, одним махом выпила пол кружки пива, «невкусного жуть», как она тут же прокомментировала.

– Милые леди, ешьте, пожалуйста, – сказал хозяин, приветливо улыбнувшись. А я пока изложу свой проползи. Я, конечно, беру вас на работу, испытательный срок – неделя. В конце месяца у нас очередной заезд. Если все пройдет хорошо, сможете остаться на весь летний период. Ну, что скажете?

Девчонки, набив рот всякой вкуснятиной, не могли в этот момент ничего четко произнести. Они переглянулись, поняли без слов друг друга и кивнули в знак согласия.

– Теперь об оплате, – посерьезнев, продолжил Костас – Я готов вам пока платить по 30 евро в день без вычетов за гостиницу и еду. – Не услышав радостных и благодарных восклицаний, директор смутился. – Хорошо, 35 евро, но больше пока не могу. У меня бюджет, смета, расходов столько…

Смехота, спешно проглотила, едва разжевав, большой кусок вкусного жареного мяса, быстро перевела сказанное и зашептала осипшим от волнения голосом.

– Девчонки, так это потрясающе, у нас таких денег сроду не было, неизвестно, будет ли. Соглашаемся без вопросов, да?

Но Чепуха, как случалось и прежде, имела другое мнение. Она набрала побольше воздуха и сказала: «Такая оплата годится только для испытательного срока, но потом следует увеличить гонорар, а время на испытания снизить до трех дней. В принципе, – подчеркнула рассудительная Чепуха, – сегодня у нас уже было испытание, и кажется, оно прошло вполне успешно. – Да, еще один момент. Раз в две недели у нас должен быть выходной, свободный день. А теперь, Светка, переведи на английский в точности, как я сказала».

Костас сосредоточенно выслушал предложение, помолчал, подумал, снова заглянув в свои бумаги с расчетами, взялся за калькулятор на мобильном и, наконец, подвел итог разговору и ужину.

– Хорошо, договорились. Только вы еще должны днем участвовать в репетициях нашего коллектива аниматоров. Я вас хочу включить в основную группу. Полина, ты кроме своих выступлений соло, будешь работать еще на подпевке у наших, а вы двое – на подтанцовке. С вами позанимаются. В последней фразе послышались командирские нотки работодателя.