Печален образ Годунова,Убившего Димитрия.Пред каждым годом новымВ великолепной митре онЯвлялся с грозными очами,С следами крови явными,И царь бежал, бежал, кричал онИ был похож на пьяного.Обыкновенно ж приходилЗарезанным младенцем,И царь его в слезах молил:«Не я! Куда ж мне деться?!»Таков закон и царств и дел:Где нет порядков твердых,Там учит царственных людейМладенец, только мертвый.
«Как жаль их трехсот пятидесяти двух…»
Как жаль их трехсот пятидесяти двух юных, молодых, почти еще без усовЛежащих с бледным еще румянцем и с капельками крови на шее среди дремучих московских лесовПорубанных в сердцах неистовым и матерым Сусаниным, впавшим в ярость патриотаИ бежавшим отсюда, устрашившись содеянного, и затонувшим среди местного болотаЖаль их, конечно, но если подумать: прожили бы еще с десяток лишних шляхетских лет своихНу и что? а тут – стали соавторами знаменитого всенародного подвига, история запомнила их
«Где же ангел под небесами?..»
Где же ангел под небесами? –Умирая Святой СусанинВопрошал не гневаясьВыпивая с полякамиНа брудершафт напитокСмерти с большими ракамиСтрашных запредельных пытокВзаимных
АЛЬПИЙСКИЙ РАЗГОВОР
Суровых Альп дымились скаты,Был узок гребень древних гор,Суворова с простым солдатомНа нем случился разговор.«Скажи-ка, ваше благородье,Куда мы тяжкий держим путь?Нигде не видно ни угодья,И телу негде отдохнуть».Генералиссимус великийОбнял простого мужикаИ говорит ему: «Гляди-ка!Во, как Европа велика!Внизу лежат народы, страны,Созвездья и материки,И надо всем ты – русский! – встанешь!Вы – русские! Вы – мужики!И будут петь тебе фанфары,И будут памятники вамЛепить потомки благодарно!» –Все сбылось по его словам.И самою тому приметой,Что в нашу кровь, как в водоем,Суворов с неприметным этимСолдатиком вошли вдвоем.
СВЕТЛЕЙШИЙ
Князь Потемкин говорит:Чтой-то левый глаз болит,Чтой-то турка мне не видно,Кто мне в этом пособит.А и вправду турокСпрятался проклятый –Ни усов, ни политуры,Ни заплаты, ни зарплаты.Не видать нигде ни немца,
