Проржавевшее лезвие чумного ножа устремилось к горлу легионера, но он парировал его, и острые, как бритва, осколки металла отлетели от столкновения клинков, рассекая воздух.

Сейчас Локен мог полагаться только на себя.

В руках нападавшего не было оружия, и именно это спасло Локена в первые секунды после атаки. Если бы у врага были клинки, дело закончилось бы иначе.

Обезумевшее, неуклюжее существо, бывшее Мейсером Варреном, открыло рот в беззвучном крике. Голова воина наклонилась под ужасным углом, позвонки разломились на куски в клешне убившего его существа. Дикий поток ударов обрушился на легионера, и каждый был достаточно сильным, чтобы ошеломить его. Рефлекторно он попытался разорвать дистанцию, но мертвец не сдавался и продолжал наносить удары, лишая Гарвеля возможности что–либо делать, кроме как сосредоточиться на отражении атак.

Он закрылся в глухой обороне, не имея возможности для удара мечом, и вспоминал заученные навыки, вдолбленные в его тело бесчисленными часами в дуэльных клетках и боевых ямах. Локен блокировал удары, держась до того момента, когда его противник начинал уставать или колебаться, но Варрен, или то, что от него осталось, бил без остановки.

Только когда нападавшее существо внезапно изменило тактику, он смог поймать момент и начать действовать. Покрытые запекшейся кровью перчатки Варрена перешли от ударов к царапанью и хватанию, металлические пальцы цеплялись за любую внешнюю кромку боевой брони Локена, извиваясь и соскальзывая, когда мертвец пытался сорвать её.

Их лица были почти что на расстоянии вытянутой руки. Гарвель смотрел в затуманенные глаза павшего собрата и видел в них лишь отражение упорства безмозглого животного. Раздутые змеевидные твари ползали внутри ожившей плоти Варрена, толкая тело вперед в неистовом порыве. Это был позор для воина — использоваться подобным образом, стать сосудом для грубого безумия.

Эта мысль едва успела оформиться в голове Локена, как он вспомнил тень другой души, потерянной в невыразимой ярости, — своей собственной.

— Варрен? — он выкрикнул имя Пожирателя Миров. — Мейсер! — легионер боролся, сопротивляясь павшему воину. — Ты все еще там, брат?

Однажды Локен пал в бездну безумия и затерялся в ней. Он почувствовал странный, мощный толчок сочувствия к бывшему легионеру Пожирателей Миров. А вместе с ним и стыд за то, что его заставили стать свидетелем этого падения.

Перчатки Варрена схватили нагрудник Гарвеля, цепляясь за патронташ, а затем нашли его горло и начали душить.

Сталь и хитин сверкнули, ударяясь друг об друга, когда Гарро и Повелитель Мух сошлись в схватке. Вольнолюбцу было трудно пробить бронированную шкуру существа. Лезвие соскочило с изогнутой костяной оболочки, срезав лишь небольшие черные куски; угол удара оказался слишком мал для нанесения глубокого разреза.

Натаниэль сражался, отражая чумной кинжал своего врага, снова и снова отбрасывая его в сторону. Он знал — достаточно лишь малейшей царапины лезвием оскверненного оружия, и его кровь наполнится нечестивой химерной инфекцией. Повелитель Мух жужжал и усмехался, наслаждаясь боем и подстегивая воина.

— Что тебе здесь нужно, дьявол? — крикнул Гарро. — Почему ты преследуешь меня?

— Я предвестник Октета, — ответило оно. — Но, честно говоря, мне доставляет удовольствие издеваться над тобой, Гвардеец Смерти.

Гигантская клешневидная лапа существа лязгала в постоянном равномерном ритме, словно обладала собственной волей, пытаясь схватить меч Гарро и вырвать его из рук.

— Он близко, — прогудел голос Роя. — Теперь совсем близко.

Гарро не ответил, но инстинктивно понял, о ком идет речь. Мортарион, Жнец. Примарх Гвардии Смерти и братья-перебежчики будут на переднем крае вторжения Гора на Терру. Это неизбежно. XIV Легион был неумолимым молотом, тяжело падающим в каждой войне, в которой они когда–либо сражались, и эта война ничем не отличалась.

— Он уже принял Метку, — сказало существо. — Время ещё есть, Натаниэль. Ты можешь вернуться в свой легион. Ты можешь присоединиться к нам.

— Мой легион мертв, — выплюнул капитан в ответ, блокируя мечом клешню, а другой рукой удерживая кинжал.

— Смерть ничего не значит для благословленных Дедушкой. Ты видел своими глазами. Я снова стою перед тобой, — зловонное дыхание мутанта превратилось в пар. — Прямолинейный Гарро. Ты всегда был сам по себе, даже будучи боевым капитаном. Но когда Легион возродится, все эти старые разделения будут отброшены навсегда. Терранец и житель Барбаруса, Сумеречный Рейдер и Гвардеец Смерти, предатель и лоялист. Эти термины ничего не значат. Мы все будем едины под этой меткой. Трое. Семеро. Все, — существо попыталось высвободиться, но Натаниэль крепко держал его. — Мы никогда не познаем слабости. Мы никогда не умрём.