Шрифт:
Однако он сел не в кресло, а придвинул пуфик.
– Лариса?
Я посмотрела на него и вдруг неожиданно увидела своё отражение в экране телевизора с плоским плазменным экраном. Мой облик в темных тонах был романтичным. Я не остригла волосы до старушечьего маразматического одуванчика на голове. У меня была толстая коса, начинающаяся с верхней части затылка, и заканчивающаяся чуть ниже плеч. Такую причёску любит актриса Мадлен Коротич. Ну вы её не знаете, потому что она снялась в одном фильме… Но я уже познала практическую пользу толстого слоя волос на затылке. Я падала и отделывалась лишь незначительными ушибами ног и бёдер. А голове – ничего! Правда, один из клиентов, под 110 килограммов весом, попытался потаскать меня за косу, когда ему показалось, что я тоже кончаю: «Ты мне детей тут не парь, тварь!» Так он кричал в рифму. Я заехала ему ногой в пах. Но это было в первый год моей практики жрицы любви.
Ещё в прихожей я обратила внимание на тусклый взгляд его больших глаз и подумала, что у человека с таким тоскливым взглядом можно было попросить и все четыре сотни.
– Лариса? – повторил Борис. – Я помню тебя с диктофоном, когда ты пришла ко мне с этим рыжим оператором… Веней, кажется. А тебя звали Оксаной.
Я узнала молодого бизнесмена Кудряшова. Да, это было лет десять назад… Но, в прошлой жизни!
– Оксана умерла, – сказала я. И закурила.
– Хорошо. О покойных или только хорошее, или ничего.
Банальность кстати. Начитанный мне попался клиент.
Борис встал. И в этот момент в гостиную влетела девушка, в топике, приоткрывшем её загорелый животик. Она была стройненькой, весёлой и с очень невинным взглядом больших зеленоватых глаз. Я вспомнила свои шестнадцать.
– Это моя Диана, – представил Борис, и меня ей, – Лариса – профессиональная проститутка!
– Ой, как здорово! – захлопала в ладошки дочь Бориса.
– Я не состою в профсоюзе проституток, – ответила я. Меня не покоробили ни тон, ни слова клиента. И почувствовала, что работать придётся больше головой.
– Расскажи Лариса о том, как ты вышла на панель?
– Охренеть можно, – не выдержала я и спросила, – это твоя затея привести меня сюда?
– Нет моя. – Тотчас же отозвался её папа.
– Сочинение в школе писать? – не унималась я.
– Нет, – опять ответил за дочь Борис. – У неё в голове засела мысль стать проституткой.
– Серьёзно?
Диана кивнула головой и прыгнула в кресло. Она почти утонула в нем. Лишь озорное личико смотрело на меня из прямоугольника спинки кресла.
– Если я начну рассказывать, то это будет совращение малолетних. Следовательно – статья! Откуда я знаю, где у вас здесь спрятана видеокамера?
– Я добавляю сотню за твой откровенный рассказ.
Я потушила сигарету. Всякое у меня было за семь лет работы жрицей любви. Сначала нас называли путанами. Это было красиво. Это было совсем ново для России. И сначала безопасно, если только умело предохраняться от беременности и болезней.
– Ну что ж, девочка, – сказала я. И налила себе немного коньяка.
Диана потянулась, было за другим бокалом. Но я погрозила:
– Алкоголь убивает клетки мозга!
И начала читать лекцию.
– 50 тысяч клеток за один глоток. Сначала я пользовалась алкоголем как дезинфицирующим средством. Но разве за всеми уродами уследишь? Через семь месяцев активной работы на панели я заразилась гонореей. Пакостная болезнь, пакостное лечение, а главное расходы и потеря темпов в работе. Ну, как тебе начало, деточка?
– Начало обнадёживающее, – сказал папа и пошёл по своим делам.
Когда за ним закрылась дверь, я спросила его дочку:
– Ты что, свихнулась? Колись, зачем ты обо всем этом хочешь знать?
– Я хочу стать проституткой.
– Денег не хватает?
– Я оргазма не испытываю!
Вот так, ни больше, ни меньше! Вот дурёха-то!
– Чего-чего!
Так давно я не смеялась!
– Для оргазма, – успокоившись, сказала я, но ещё с лёгким смешком, – надо любить!
– Я уже с десятком мальчишек любилась. И ничего!
– Не дозрела!
– Говорят, что проститутки ничего не испытывают. Вот я и хочу узнать!
– С чего ты взяла? Я сама первое время умирала от воображаемых сцен. Меня тащили в постель, а я думала, каково с таким самцом быть! Ну и представляю сам процесс… А после… – Я вздохнула и очень даже искренне. – Насильно внушила себе, что это работа. И все! Механическая работа за каким-то станком! Иногда тошнит, а держишься! Ладно, сменим тему. Отец знает про твои опыты?