Мой ответ явно пришёлся Леночке не по вкусу. Однако вслух своего недовольства она предпочла не выражать, отложив данную претензию на более поздний период. И уже около одиннадцати вечера такой случай ей, похоже, представился. Причём, Елена стоически терпела то и дело доносившиеся откуда-то сверху резкие и весьма неприятные шумы, грохот перфоратора и электродрели. Ну, и я старался не обращать на них своего внимания, делая вид, что ничего страшного не происходит. Меж тем, внутри меня зрела определённая злость, как за свою былую, никому ненужную принципиальность, так и за своё нынешнее бездействие.

Когда ж настенные часы показали одиннадцать часов вечера, а шум над нашей квартирой не прекратился, моя супруга наконец-то разговорилась.

– Ну, и что ты теперь скажешь?.. – она обратилась ко мне в некотором раздражении. – …Сейчас всё ещё день или уже ночь?

Мне ничего не оставалось, кроме как молча выйти в прихожую, накинуть на себя лёгкую куртку и подняться этажом выше.

Признаться, как и любому иному мужчине, мне были вовсе не по душе какие-то бытовые разборки, скандалы, выяснения отношений. Всю жизнь считал, что этим неблагодарным делом занимаются исключительно пенсионеры, домохозяйки и прочие бездельники, не знающие на что ещё можно потратить безбрежное море своего свободного времени. На крайний случай, поскандалить могут женщины-соседки, тогда как у мужиков всегда найдётся более полезное дело, нежели попусту орать и растрачивать свои эмоции попусту. На крайний случай, настоящие мужчины (если они, действительно, настоящие) всегда сумеют договориться, без криков и скандалов. Похоже, именно этим мне сейчас и предстояло заняться.

На пятом этаже, куда я через минуту поднялся (как, собственно, и на любом ином этаже нашего подъезда) было четыре входных двери. Помятую о том, что некто выкупил здесь сразу все квартиры, объединив их одну, я несколько подрастерялся: в которую из них, мне следует постучать. А, впрочем, в столь поздний час, выбирать и особо церемониться мне нынче не приходилось, потому и ударил я своим кулаком в первую, попавшуюся под руку дверь.

Через мгновение дверь отварилась. На пороге стоял гражданин неопределённой среднеазиатской национальности, ни то таджик, ни то узбек. Ему было около тридцати пяти. Таджико-узбек был одет в перемазанную краской спецодежду. В руках тот азиат держал увесистый строительный инструмент, нечто среднее между кувалдой и киркой.

– Э-э, брат, тебе чего? – с явным акцентом поинтересовался открывший мне дверь мусульманин. При этом в нос мне ударил стойкий запах алкогольного перегара. И тотчас из-за спины обладателя кирки вдруг возникли ещё три азиатские физиономии. Мужички не высокие, но довольно-таки крепкие, к тому же подвыпившие. В открытом боестолкновении с этой мини-ордой, перевес будет явно не на моей стороне. Справиться лишь с парой из них, я бы наверняка сумел. С тремя испытал бы определённые трудности… В общем, четвёртый мусульманин был здесь явно лишним.

Нет, никакого испуга и уж тем более паники перед полупьяной сварой, я конечно же сейчас не испытывал и, тем не менее, нечто неприятное всё же успело просочиться в мою душу, в руках появилась определённая дрожь, а в голосе некоторая неуверенность.

«Что я вообще здесь делаю?.. В чужом доме, чужом подъезде, на чужом этаже, среди ночи, с какими-то неопределёнными претензиями к этой нетрезвой банде инородцев. Ведь им ничего не стоит долбануть меня той же самой кувалдой по макушке и разбежаться в разные стороны. Ищи потом их, свищи… Ни имени, ни фамилии, ни гражданства, ни чёткого словесного портрета. Э-э, о чём это я?.. Их, вообще, никто не будет искать. Ведь я не депутат, ни миллионер, не банкир и не известный поп-исполнитель. Так чего ради, менты будут «рыть землю» в поисках непонятно кого?..»

– Эй, ты чего молчишь?.. Спрашиваю, ты кто такой? – вновь обратился ко мне строитель с киркой.

– Живу я здесь. Этажом ниже… – невзирая на свои тяжёлые раздумья, я ответил достаточно спокойно. Очевидно, припомнил одну прописную истину о том, что лучшая оборона, это атака. – …Вы на часы гляньте, время уже позднее. А у меня малолетний ребёнок, который из-за вашей долбёжки никак не может уснуть. Короче, по-хорошему прошу: немедленно прекратить свои работы до завтрашнего утра.

Попутно я вглядывался во внутреннее состояние ремонтируемой квартиры, пытаясь визуально определить, как долго будет продолжаться данная стройка и сколько нам ещё с ними мучиться.

– Да, пошёл ты, со своим сыном. Нам плитку нужно ложить. У нас раствор замешан, мы не можем остановиться… – азиат сплюнул прямо на лестничную площадку, и уж было собрался закрыть передо мной дверь.

– В таком случае, я вызываю участкового… – мне пришлось воспользоваться своим последним козырем. – …Пусть менты разбираются, кто вы и откуда, а за одно и разъяснят вам правила поведения на территории Российской Федерации.

Если честно, то я не имел ни малейшего понятия о местном участковом. Я не знал, как он работает, не имел представления о его телефоне, звании, фамилии, имени и отчестве. Более того, я ещё вовсе не решил, стоило ли мне (фактически не имевшему ни прописки, ни регистрации по данному адресу) обращаться в органы правопорядка. Не приведёт ли это к каким-либо проблемам или того хуже, к моему собственному выселению из квартиры. Тем не менее, моя угроза, произвела-таки на азиатов надлежащий эффект.

– Э-э, брат… – из-за спины азиата, пытавшегося закрыть перед моим носом входную дверь, вдруг выскочил его более шустрый и наверняка значительно сообразительный собрат. – …Не надо участкового. Мы уже всё… Заканчиваем. Две минута, и больше не будем шуметь…

В свою квартиру я вернулся с гордо поднятой головой.

– Ну, как дела? – в прихожей меня встретила супруга.

– Нормально… – отмахнулся я. – …Можешь спокойно укладываться спать.

– Что там вообще было? – не унималась Лена.