Как я не дергался, даже пошевелиться не мог против такой силищи. Как там моя жена? Каково ей сейчас бедной придется страдать из-за меня. Даже защитить ее не могу вот этими своими копытами. Тем временем, глаза стали немного видеть. И я узрел то, от чего лишился сознания. Вместо рук – у меня были покрытые шерстью лапы, заканчивающиеся именно копытами.

Глава 13

Пришел в себя я в каком-то сельскохозяйственном помещении, точнее в хлеву. Кругом разбросаны опилки и высушенная трава, в воздухе чувствовался резкий запах экскрементов домашних животных. Неподалеку за ограждением повизгивали свиньи, хрустели сеном коровы, периодически, как гудком паровоза оглашая окрестности продолжительным мычанием. Какофонии разномастные птицы, ну, вы понимаете, что они и «фонили», и какали одновременно.

– «Я снова в деревне!» – мелькнула первая мысль. За прошедшее время у меня стало за правило выходить из коматозного состояния в сельской местности, при этом, ничего не помня как туда попал.

– «Какой все-таки страшный сон давеча приснился. Что у меня мохнатые лапы вместо рук, а мою жену Карину, схватили уголовники. Почудится же такое!»

Не дав до конца, как следует обмозговать вчерашний день, рядом зашевелилась солома, и из нее показались длинные прямые рога, напугав меня до полусмерти.

– Господи, прости душу раба твоего грешного! Спаси и сохрани! Сам дьявол воплоти ко мне явился. Сгинь, нечистый! – только я хотел было перекреститься, но за рогами показалась голова и туловище обычного серого козла.

– Тьфу ты напугал, придурок! И так со вчерашнего дня нервы ни к черту, а тут, еще ты вылазишь. Что ни говори, а козел он и в Африке козел!

– А за козла мне сейчас ответишь! На себя полюбуйся, козлиная рожа, – неожиданно ответил мне рогатый оппонент на человеческом языке.

Или мне так почудилось? Правда, интонация и недовольные визгливые нотки в голосе показались очень знакомыми – они могли принадлежать только одному существу на свете – моей жене.

– Кариночка, это ты? – удивленно воскликнул я и инстинктивно съежился. Ожидая услышать в ответ хамство и издевательство со стороны козла, которого назвали женским именем.

– Марик, что они с нами сделали? – козел неожиданно со слезами прижал свою голову к моей. При этом стукнув рогами об какие-то отростки, торчащие у меня на макушке. Да так, что внутри черепной коробки прошел низкий гул, как в пустом барабане или в колоколе.

– Эй, поосторожнее! Ты чего дерешься? – я еще медленно соображал, до конца не осмыслив всю происходящую ситуацию. Но постепенно меня начало осенять и одновременно шокировать.

– Дорогая, так ты «козел»? – «дорогая» при этом нахмурилась, стала бить копытом и целиться в меня рогами. Впрочем, меня уже понесло по волнам догадок. И я, не обращая на проявление агрессии внимание, шел к напрашивавшемуся выводу:

– А я, что, выходит тоже – «козел»? – последнее слово было произнесено фальцетом.

– Нет, ты не козел.

– Уже хорошо, а кто же? – я облегченно выдохнул.

– Ты коза! – злорадно заявила жена.

Последовал минутный красномолчаливый ступор, сквозь который было отчетливо слышно хрупанье сеном парнокопытных соседей.

– Ничего не понимаю, как такое могло случиться? Ты, получается, стала – мальчиком. А я, стало быть, девочкой?

– Что ты не понимаешь? Во-первых, я не мальчик, а самец, а ты не девочка, а самка! А во-вторых, ты не о том думаешь. Точнее, ты всегда ни о чем не думаешь! Как мы ими стали, вот в чем вопрос. И как нам без денег отсюда выбраться?

– Вас, дурочек, только одни вопросы к мужчинам по жизни и волнуют. Где деньги и почему о них не думаем. Ощути теперь себя в нашей самцовой шкуре! Вставай и ложись с этой мыслью, как прокормить семью.

– О, посмотри! А вот, как раз тебя доить идут! Сам теперь, почувствуй себя в нашей женской шкуре, – козел захихикал, замотал своими длинными острыми рогами и затряс бородой.

В сарай зашел огромный белокурый детина, с борцовской толстой шеей, со сломанными, торчащими как у чебурашки ушами, и кулачищами как кувалды. Внешне его образ напоминал древнерусского былинного богатыря – с эмалированным ведром в руках, разукрашенным ягодами клубники на бежевом фоне.

– Машка, Машка, Машка! – стал приманивать он меня, шаркая большим пальцем об указательный, на вытянутой в мою сторону руке. – Иди ко мне, не бойся! Два дня как не доенная ходишь, поди, заболят сиськи-то!

– Меня зовут Марик, а не – Машка! – возмущенно проблеял я, со страху пятясь в дальний угол хлева.

А жена, покатываясь со смеху, стала валяться на соломе и истерически бякать. Вот она, по ее мнению, вселенская справедливость – пришла еще при этой жизни! Все-таки, все козлы одинаковые. Даже те, кто недавно ими стал – очень быстро перенимают их характер.