Эта девушка была моложе всех и строже всех. Она носила очки - темные, куртку - кожаную, штаны - лыжные и ботинки - на толстой подошве с шипами.

Профессор ценил ее как художника: она замечательно точно умела рисовать с натуры цветы и травы.

Меня приняли в качестве охотника и рыболова; профессор считал, что лучше взять еще одного человека, умеющего доставлять дичь и рыбу, чем мертвый груз продовольствия. Так я и поехал взамен двух ящиков консервов и мешка копченостей.

Все мы уместились в крытом брезентом автомобиле-вездеходе с прицепной тележкой, на которой лежали палатки, папки для гербариев и прочее имущество.

Обе лаборантки по очереди выполняли обязанности шофера. Одна из них умела не только водить машину, но и чинить ее: окончила курсы шоферов-механиков.

Профессор подбирал себе помощников смелых и умелых. Эти девушки были снайперами, волейболистками, пловчихами, лыжницами. Но вот беда - они не умели разводить костры и вкусно готовить пищу.

Мы убедились в этом на первом же ночлеге. Разведя костер, я занялся палаткой. А в это время костер прогорел, и я попросил Маргариту Петровну раздуть угольки.

Вот уж и палатка для ночлега готова, пора бы чайку закипать, а огня что-то все нет. Взглянул я и увидел необыкновенное зрелище. Положив поверх углей сухой полыни и веток, Маргарита Петровна не дула, а дышала на костер, раскрыв рот. Дыхнет на угольки - чуть-чуть полетит пепел. Вздохнет - а дым ей в рот. Откашляется и опять дышит. А из-под очков слезы: дым глаза ест. Нарочно ведь не придумаешь, чего изобретет неумение!

– Да вы губы сложите плотней, как для свиста, и дуньте!
– не выдержал я.

Свист у нее кое-как получился, а костер раздуть так и не смогла. Очень этим смутилась и просила меня никому не рассказывать.

Ужин нам приготовили лаборантки такой, что даже сами не могли есть...

– Ничего, - сказал профессор, - на реке Кара-Кенгир мы возьмем в проводники моего старого друга, казаха Усенбаева. Это большой мастер готовить на костре дичь, рыбу, барашков, что и...
– Профессор только покрутил головой, не в силах выразить словами, как вкусно готовит бывалый проводник.

Но каково же было наше огорчение, когда старого Усенбаева не оказалось на месте. И юрта его стояла у любимого родника - маленький холмик среди холмов, - и гуляли на просторе хранимые его семьей колхозные овцы, а его и след простыл. Старик повел в степь экспедицию - разыскивать лучшие места для новых совхозов.

Мы думали, что, явившись весной, чтобы застать степь в цвету, приехали раньше всех, но ошиблись.

Нам сочувствовали и жена Усенбаева, и его взрослые дочери, и их мужья, степенные чабаны. Но помочь ничем не могли. Никто из них не должен отлучаться от доверенных им колхозных стад, да и не бывали они проводниками.

Мы чуть не до утра сидели, собравшись в кружок, пили чудесный ароматный чай, заправленный бараньим салом и чуть присоленный. Ели бешбармак и даже шашлык.

И я только удивлялся, что за войлочными стенами юрты в это время все делается само собой. Собаки, деловито лая, загоняют овец, коз и коров; огонь в костре горит не угасая. И чьи-то ловкие руки просовывают то ведерко с родниковой водой, то палочки с шашлыком, шипящим в собственном жиру.

Выйдя из юрты, я обнаружил, что всем правил шустрый мальчуган, очень оригинально одетый - в малиновой рубашке, выпущенной из-под бархатной жилетки, в трусах, в брезентовых сапогах и в пестрой бархатной тюбетейке.

Он носился как на крыльях и все успевал: и овец загнать в кошары, и коров в загородку - на дойку, и кизяка в костер подбросить, и шашлычные вертела с углей вовремя снять...

Все старшие были с гостями, а он им прислуживал как младший.

Вот этот-то мальчик нас и выручил. Подошел утречком, когда мы с профессором, проснувшись, разбирали маршрут на карте, и сказал:

– Проводник вам есть!

Профессор широко улыбнулся:

– Что, вернулся мой старый друг, Усенбаев?

– Нет, старый еще в степи, а молодой есть. Арип.

– Кто это? Опытный человек?

– Да, конечно, Арип - опытный человек.

– Нам ведь не для того, чтобы показывать путь в степи, - это мы найдем по карте, нам нужен такой...

– ...такой, чтоб и огонь развел, и сготовил, и все по хозяйству сделал, - продолжал мальчуган.
– Дичь ощипал, рыбу почистил - ну все-все, чтобы вы только наукой занимались!

– Совершенно правильно, - сказал профессор, - такой вот рабочий человек, хозяин... чтобы лег позднее всех и встал раньше всех... и все у него готово!