Он покачал головой.

— Если бы я не видел, как ты двигаешься, — продолжил он, — я бы даже сказал, что у тебя нет каналов, а не только ауры. Но люди без каналов — инвалиды, калеки, наполовину паралитики…

— У меня и нет каналов, — ответил Каин. — Так сложилось. Я калека, да.

— Но… — Саул поглядел на него с ещё большим изумлением. — Как ты… Я сам видел…

— Вот на этой чёрной энергии я сейчас и живу, — Каин поглядел на него. — Теперь ты понимаешь, зачем это надо? Без неё я стану не просто ослабленным воином, вроде тебя, а калекой.

Саул вроде как согласился, сказал, что да, другого выхода нет — по крайней мере, здесь, с Истерзанных Землях…

А вот сейчас — когда Каин собрался впитать в себя энергию третьего ядра — снова начал спорить.

— Я уже почти восстановился, — тон был чуть ли не умоляющим. Кажется, он всерьёз боялся того, что может произойти. — Я доведу тебя до места…

— Слишком далеко, — поморщился Каин. — Будь до места немного — может, я бы и согласился.

— Теперь у нас есть пища… — продолжал Саул.

Это было не совсем так. Пищи у них не было, но вчера к вечеру (или к тому, что они считали вечером) они набрели на оазис — небольшой клочок земли, не покрытый Плотью. Там росли местные живучие кактусы — единственный источник влаги, а кроме того, там они нашли скелет.

Разумеется, в военной форме. Уже достаточно старый. Кажется, он добрался досюда обессиленным от ран и умер.

— Что ж, по крайней мере, он не превратился в Плоть, — заметил Каин. — Нужно его похоронить.

— Ты сейчас серьёзно? — Саул поглядел на него со странным выражением. — Если мы начнём тут рыть яму руками… Знаешь, где мы окажемся?

— Знаю. В этой самой яме, — усмехнулся Каин. — Ничего, здесь хватит камней, чтобы сложить вокруг него могилу.

Вот у этого мертвеца и оказалось то, что Саул назвал пищей. На самом же деле это было нечто другое. Упаковка больших белых таблеток, на вкус — сухих, точно песок, и немного горьких. Это был сублимат, псевдо-пища. Она позволяла не загнуться от голода и заглушала ноющую боль в животе — на какое-то время.

— Её разводят в воде, — заметил Саул. — Тогда выходит что-то вроде студня или бульона — зависит от концентрации. На вкус тот ещё кошмар, но пока с тобой эти штуки, от голоду не умрёшь.

— Воды нет, — констатировал в ответ Каин. — Придётся грызть так.

Именно поэтому сейчас — стоя с чёрным ядром в руке — он ответил:

— Пищи у нас нет. На сублимате мы выживем, но с места не сдвинемся — совсем как тот тип, на чьих останках мы это нашли.

Саул открыл рот, чтобы что-то возразить… но, кажется, доводы кончились. В конце концов, Каин ведь был прав — без энергии и сил им действительно было не преодолеть это расстояние.

— Не будем тянуть кота за самое ценное, — вздохнул Каин. — Приступим.

Он сжал в зубах толстый деревянистый брусок — сердцевину кактуса — и разломил ядро. Волна чёрной энергии разделилась на несколько тонких вихрей, каждый из которых, описав круг (Саул опасливо отшатнулся), устремился прямо к Каину… И боль не замедлила появиться.

Деревяшка в зубах не очень помогала. Каин всё равно орал — хоть и чуть тише. Вновь возникшие ощущения были такими, будто его плоть разрывают на тысячи кусочков, отделяют каждую ниточку мышцы от остальных и перекручивают, выжимая из них всё, что есть…

Разумеется, «заряжаться» Каин там, где поблизости не было вездесущих щупалец — а точнее, там, где они с Саулом заранее избавились от них. Тем не менее, Лес зашевелился от его криков, силясь дотянуться до источника шума. Плоть под ногами заходила ходуном, словно желе… или это просто так казалось?

В какой-то момент боль в груди стала настолько режущей, что Каин, выплюнул деревяшку, рванул пиджак. Разумеется, это не помогло — даже нитки, на которых держались пуговицы, были неуязвимы. Ему бы так…

Боль медленно утихала. Каин тронул грудь — в том месте, где болело — и понял, что наткнулся на что-то твёрдое под пиджаком. Медленно сев — голова страшно кружилась — он принялся расстёгивать пуговицы сначала пиджака, потом рубашки под ним — такой же неуничтожимой…

— Ты живой? — обеспокоенно спросил Саул. — На тебе лица нет.

— Это боль, — слабо отмахнулся Каин. — Сейчас пройдёт…

Расстегнув рубашку, он пробежался руками по груди. Та по-прежнему болела от прикосновения.