Зимин смотрит вниз на эту красоту, а потом на меня. Открываю рот, чтобы извиниться, но он тихо хмыкает, словно говоря, что ничего страшного не произошло. Отлично. Возвращаюсь к своему занятию и пытаюсь снять с пальцев липкую массу.

– Муки? – переспрашивает Дима. Голос какой-то слишком веселый.

Поворачиваю голову и вижу, как он набирает жменю из бумажного пакета. Качаю головой, подразумевая, что он не посмеет это сделать, но Зимин растягивает губы в маньячной улыбке и кидает в меня сухой снежок.

Белое облако опускается на голову, даже на тесто попадает чуть-чуть. Вот уж спасибо. Угодил.

– Тебе конец, Зимин, – вытягиваю руки вперед, чтобы коснуться его, но Дима срывается с места. – Не уйдешь! – бросаюсь следом.

Оказываюсь быстрее Зимина и запрыгиваю ему на спину как раз у двери в коридор. Провожу испачканными ладонями по лицу Димы. Щеки, лоб. Затем шея. Трудно ему будет отмываться.

Дима не долго думая, подхватывает мои ноги, тем самым заключая в ловушку, и начинает кружиться на месте. Протяжный крик заполняет квартиру, и я, как сумасшедшая обезьянка, цепляюсь за Димкины плечи, чтобы не свалиться. Прижимаюсь грудью к его спине, а щекой к голове.

Смеется! Это придурок ржет как конь и продолжает вертеться словно чертова балерина.

– Хватит! – кричу. – Прекрати! Мы упадем, Зимин! Пожа-а-алуйста!

– Проси прощения, Ксю.

– Стой! Меня сейчас стошнит!

– Сначала волшебное слово, – веселым тоном говорит Зимин.

– Сам будешь убира-а-ать!

– Не то.

– Прости! Прости, Димочка! Прости-и-и!

Наконец карусель останавливается, и я медленно сползаю по его спине на пол. Не чувствую окружающее пространство, даже ног не чувствую.

Дима каким-то чудом ловит меня в объятия, прижимая к груди.

– Сейчас у меня перестанет кружиться голова, и я тебя убью, – пытаюсь говорить злобно, но выходит скорее жалко.

– Хорошо. Я подожду.

Зимин стоит ровно и уверенно, будто не вертелся только что, подражая Волочковой. Его сердце отбивает частый ритм под моей щекой, и со страхом отмечаю, что и мое бьется куда быстрее, чем должно. Нет! Это просто волнение и страх. Все потому что я боялась упасть.

– Ты знаешь, что муку с волос придется смывать холодной водой и я могу заболеть? – отстраняюсь от Зимина и недовольно поджимаю губы, глядя на него.

– Эм-м-м… – Дима собирает пальцем тесто с щеки и засовывает его в рот. – Вкусно! Когда уже будет готов пирог?

Закатываю глаза, а когда вновь смотрю прямо, чертово сердце пропускает удар. Его улыбка. Светлая, чистая и яркая. Слишком яркая для меня. Это нечестно!

– Когда кое-кто перестанет мешать мне, – отхожу обратно к разделочной поверхности к забытому тесту. – Режь ветчину, – строго произношу.

Лучше занять его чем нибудь, чтобы не отвлекал.

– Да, мем!

– И убирать на кухне будешь сам.

– Так точно, мем! – в меня прилетает крошечный кусочек ветчины.

Хватаю стоящую на плите рядом сковороду и замахиваюсь в сторону обидчика.

– Все-все, Ксю. Я понял, – смеясь, говорит Дима и наконец приступает к подготовке начинки, как положено, со всей ответственностью.

Выхожу из душа и с наслаждением вдыхаю аромат выпекающегося теста и теплой ветчины. Не переставая промакивать волосы полотенцем, вхожу на кухню и не без удивления замечаю, что все следы нашего с Зиминым пирогового побоища устранены.

– Этим запахом можно пытать. Долго еще? – спрашивает Дима, дотирая столешницу.

– Ты как раз успеешь душ принять, – подхожу к духовке и наклоняюсь, чтобы заглянуть внутрь. Тесто уже зарумянивается, а сыр превратился в жидкую жвачку. – Минут пятнадцать еще.

– Я чистый от природы.

Выпрямляюсь и внимательно осматриваю Зимина.

– Да ты что? – снимаю с его уха кусочек засохшего теста.

Димка усмехается и, стянув с моей головы полотенце, направляется в ванную.

– Не вздумай им вытираться, извращенец! – кричу ему вслед.

– А ничего, что это мое полотенце? – доносится насмешливый голос.

Серьезно? Его?!

– Черт, – шепчу, прикрывая глаза.

Неловко вышло. Ну, я же не специально. Просто одно белое полотенце трудно отличить от другого. Щеки теплеют, зубы впиваются в нижнюю губу. Это еще что такое? Вот уж дудки. Никакого смущения. Подумаешь полотенце… Всего лишь тряпочка. Тряпочка, которая касалась его тела и…

Хочется стукнуться головой о стол. Я словно героиня глупой девчачьей манги (прим.автора: Манга – японские комиксы, иногда называемые комикку.) Попили из одной бутылки? Непрямой поцелуй. Вытерлись одним полотенцем? Непрямой… секс? Так получается? Хотя скорее просто страстные ласки. Непрямые сексуальные ласки.