По данным Всемирного банка, в 80-х годах XX в. экономика Индии росла в среднем на 5,3 % в год, а в 90-х – на 6 % в год, в последнем случае это имело место после открытия экономики страны. Продолжающийся экономический подъем в Индии относится к числу самых отрадных экономических явлений начала XXI в., хотя ее экономика сбавила обороты в 2011 г., параллельно аналогичному феномену в Китае.

Однако уровень грамотности в Индии остается поразительно низким – более половины индианок неграмотны, что указывает на столь же подчиненное положение женщин в индуизме, как и в исламе. Кроме того, у Индии в 2010 г. зафиксирован весьма низкий Индекс восприятия коррупции Transparency International – она делит 87-е место из 178 стран [99] и отстает по этому показателю от Мексики, Малави и Перу.

7. Делать обобщения о буддизме трудно, но данные свидетельствуют, что он не является мощной силой модернизации.

Буддизм доминирует в семи странах: Таиланд, Мьянма, Шри-Ланка, Камбоджа, Лаос, Монголия и Бутан. Монголия – одна из самых свободных стран «третьего мира», а Мьянма – одна из наименее свободных. Значения коэффициента Джини для Монголии, Камбоджи и Таиланда типичны для стран «третьего мира», а для Шри-Ланки они намного лучше, фактически даже лучше, чем в Великобритании и США, где, повторим еще раз, распределение доходов самое неравномерное среди развитых демократических стран. Таиланд – единственная буддистская страна, в которой наблюдаются стабильно высокие темпы экономического развития, но – как и в Индонезии, Малайзии и на Филиппинах – непропорционально большой вклад в этот рост вносит китайское меньшинство.

Проблема построения обобщений еще более затрудняется из-за разноликости буддизма с его крупными разделениями, множеством сект и разнообразными изменениями, которые переживают его секты во времени.

Несомненен, однако, тот факт, что вплоть до настоящего времени ни одна буддистская страна не вошла еще в «первый мир», который включает только протестантские, католические, конфуцианские страны и иудейский Израиль.

Данные по Израилю, содержащиеся в Докладе Программы развития ООН о развитии человеческого потенциала за 2010 г., сильно выделяются на фоне остального Ближнего Востока: среди стран «первого мира» (что соответствует группе стран с «очень высоким уровнем развития человеческого потенциала» по классификации ПРООН) он занимает 15-е место и идет впереди Финляндии, Исландии и Дании. Однако там проживает лишь около трети евреев мира [100] – по-видимому, в США их живет больше, чем в Израиле. Но как бы то ни было, причина, по которой они заслужили первое место в заглавии этой книги (не считая хронологии), – это колоссальный вклад евреев в прогресс человечества, который мы и исследуем в следующей главе.

Замечание личного характера: в интересах полного раскрытия информации сообщаю, что я еврей. Мои дедушки и бабушки, происходившие из мест, которые сегодня находятся в составе Литвы, Беларуси и Украины – все эти территории в последние десятилетия XIX в. входили в состав России, – бежали от погромов и поселились в Бостоне в 90-х годах позапрошлого столетия. Каким образом я получил фамилию Харрисон, характерную для белых англосаксов-протестантов? Мой дед по отцу, носивший имя Альберт, а фамилию Хиршон или Хиршхорн, рассказывал нам, что он торговал вразнос без лицензии на улицах Бостона и его арестовал бостонский полицейский ирландского происхождения. Во время разбирательства председательствующий судья спросил у этого офицера имя обвиняемого. И фамилия «Хиршон» или «Хиршхорн», произнесенная с сильным ирландским акцентом, превратилась в «Харрисон».

Никто из проживавших в Бостоне людей поколения моих дедушек и бабушек не был «портным, шляпным мастером, меховщиком или кожевником», как охарактеризовал еврейских иммигрантов в Нью-Йорке Малколм Гладуэлл в своем бестселлере «Гении и аутсайдеры» [102] . Однако большинство их детей учились в университетах – один из братьев моей матери закончил Гарвард, – и все их внуки и внучки имели как минимум университетское образование.

Все мои дедушки и бабушки говорили на идиш и по-русски. Как это часто бывало со многими иммигрантами, по крайней мере с теми, кто прибыл в страну до принятия в 1924 г. законодательства, ограничивающего иммиграцию, мои родившиеся здесь родители – т. е. второе поколение – свободно говорили на языке своих родителей-иммигрантов, т. е. в конкретном случае моих родителей – на идиш. (Разумеется, они были носителями американского варианта английского языка.) Как это бывает со многими американцами во втором поколении, они разговаривали на языке своих родителей в тех случаях, когда не хотели, чтобы их дети, принадлежащие уже к третьему поколению, понимали, о чем они говорят. Так что, к сожалению, я знаю лишь несколько слов и выражений на идиш. Но именно так и работает плавильный тигель – для всех, кроме латиноамериканских иммигрантов, к чему мы еще вернемся в главе 9.

В начале 2009 г. я получил электронное письмо от своего друга Лоуренса Ледермана, отставного чиновника канадской дипломатической службы, некогда работавшего руководителем службы протокола и канадским послом в Чили и являющегося одним из многих выдающихся канадских евреев [103] . Письмо Ларри содержало ссылку на следующую статью, написанную пакистанским обозревателем Фаррухом Салимом, много лет прожившим в Канаде.

Возможно, доктор Салим несколько преувеличивает. По поводу еврейского происхождения некоторых из упоминаемых им людей (например, Кэри Гранта и Бориса Беккера) существуют серьезные сомнения; у некоторых лишь один из родителей еврей, и они не обязательно идентифицируют себя в качестве евреев (например, Барри Голдуотер, Харрисон Форд и Пол Ньюман); а звуковое кино вообще изобрел не Исидор Киси, а Ли де Форест, который не был евреем.

С другой стороны, доктор Салим не упомянул целый ряд других выдающихся евреев: