В этот момент Банди поднялся из-за стола и осторожно начал пробираться к задней стене обеденного зала. Перед ней был сооружен огромный очаг с вертелом, на нем сейчас поджаривалась целая баранья туша, неплохо освежеванная. Банди шел к этой стене, очень осторожно переступая ногами, при этом стараясь собой или своими гуслями не задеть кого-либо из посетителей харчевни.

Справа от камина имелось небольшое возвышение, на нем стоял невысокий чурбан. Банди на нем устроился, пальцами пробежался по струнам гуслей. Внезапно прозвучавший мелодичный перебор привлек к себе внимание многих посетителей харчевни. Но, взглянув в сторону источника музыки, они там увидели несчастного слепца. Недоуменно пожимая плечами, посетители снова принимались за еду, за разговоры с приятелями! Переливы струн сменились старинной славянской песней «Покой души и созерцание», голоса в обеденном зале стали тише, посетители начали прислушиваться к песне гусляра, к тому, о чем же он запел. Голос Банди был близок к певческому тенору, но он никогда не занимался вокалом, поэтому не развивал своего голоса. Поэтому порой в его игре на гуслях или в его голосе проскальзывали фальшивые нотки. Но народ в харчевне этой фальши попросту не замечал, их внимание все больше и больше привлекала незнакомая, но такая душевная музыка и слова песен.

Когда Банди перешел к исполнению песни «Молитвы старого монаха», то к нему уже прислушивался практически весь зал, посетители харчевни даже пытались ему подпевать. Малозиландцы преставали есть, переговариваться с друзьями, они поворачивались к певцу гусляру, чтобы вместе с ним и старым песенным монахом помолиться самому Творцу. Таким образом, Банди исполнил десять старославянских песен, которые были неизвестны в этом мире Сольвейга, но его страстное исполнение привлекло к себе внимание всего зала. Каждый посетитель харчевни посчитал нужным к нему подойти, похлопать по плечу, или пожать руку, чтобы поблагодарить за такое прекрасное исполнение песен. Каждый из них при этом не забывал бросить ему в котелок, стоявший перед гусляром, одну или пару тернье.

Когда в тот же вечер Банди хозяину постоялого дома и харчевни передал тридцать тернье, тот попросту не поверил тому, что этот нищий и слепой гусляр смог заработать такие большие деньги. Он лично пересчитал тернье, затем задумчиво произнес:

– А ты, парень не хочешь, у меня на постоялом дворе задержаться на пару деньков, можешь своим пением и гуслями подрабатывать по вечерам в моей таверне. Проживание и питание – за мой счет!

– Извини, хозяин, но я не могу этого сделать! В Шамире меня ожидает глазной врач Бен-Турку, он мне пообещал заняться лечением моих глаз. Причем он меня будет ждать только два дня, завтра или послезавтра, а затем на полгода отправится путешествовать. Так что ты уж меня извини, но завтра я должен ранним утром отправиться в путь, чтобы вовремя врача застать дома!

– Ну что ж, тогда мне остается только тебе пожелать счастливого пути! На обратном пути, если будешь возвращаться домой той же дорогой, то заходи. Думаю, что тогда я сумею с тобой договориться!

С этими словами хозяин постоялого двора снова отправился к своему постоянному месту у ворот, где он первым встречал своих гостей и посетителей, назначая им плату за свои услуги. Банди внутренним зрением посмотрел ему вслед, по информации Тэга Торбы этот малозиландец, хозяин постоялого двора, был платным агентом Бенвилля. Своих бенвилльских хозяев он информировал о всех путниках и гостях, посетивших его таверну или останавливавшихся в его гостинице. В номере было несколько душновато, поэтому Банди распахнул окно. За окном уже наступила ночная темнота, на дворе постоялого двора было непривычно тихо и почти никакого движения. Все постояльцы уже спали в своих номерах или же пьянствовали в харчевне.

Дима пока еще не вернулся в номер после ужина, но Банди заметил, как тот вовремя его пения в зале харчевни, вдруг оставил в сторону пустую кружку из-под молока, и быстро выскользнул из-за стола, мысленно ему сказав:

– Я скоро вернусь, ты обо мне не беспокойся!

В этот момент голос Дмитрия прозвучал него за спиной.

– Банди, я уже вернулся! –

Банди отошел от окна и, его не прикрывая, сел на стул и стал внимательно вслушиваться в мыслеречь Димы. Тот, по-мальчишески захлебываясь, быстрой мыслеречью начал ему рассказывать обо всем том, чем он только что занимался.

– Банди, когда ты пел, то за одним из столов харчевни я увидел того парня, который, если ты помнишь, сопровождал тех двух женщин, с головой закутанных в свои бурнусы. Этот парень очень внимательно слушал твое пение. Он даже подходил к тебе, хлопал тебя по плечу, пару тернье бросил в твой котелок. Но ты его не узнал, видимо, потому, что он на этот раз был одет в простое крестьянское платье. Таверну он покинул одним из последних, мне удалось его проследить. Он остановился не на постоялом дворе, а в самом селе и, как мне показалось, то в доме самого старосты. По крайней мере, когда он подошел к этому дому, то его встречал сам старосты. Женщин я не нашел и не увидел!

– Дима, ты полагаешь, что этот парень в юбке каким-то образом связан с нами, с нашим путешествием в город Шамиру?!

– Я не знаю, как правильно ответить на этот твой вопрос, Банди! Я бы так сказал, что я этого не знаю, но чувствую, что этот малозиландец нами очень интересуются! Поэтому нам с ним нужно себя вести с большой осторожностью, мы ему не должны ни в чем доверять!

– Теперь вернемся к нашим баранам, к нашим делам. Мне, кажется, Дима, что мы сделали ошибку, остановившись на этом постоялом дворе. Его хозяин, помимо того, что является платным агентом христопродавцев, связан с местным ворьем. Он только что их проинформировал о том, что у нас с собой имеется много серебра, так что ночью нам придется встретится с нежелательными гостями, с местным ворьем.

– И сколько ты сегодня заработал, если это, разумеется, не секрет, Банди?

– Мы с тобой, Дима, заработали девяносто тернье!

– Так много, и это за один только вечер!

– Этих денег нам вполне хватит для того, чтобы быстренько добраться до Шамиры, тогда мы в городе сможем провести целых два дня. А сейчас нам пора ложиться спать, Дима, я лягу поближе к окну, так как специально я его раскрыл с той целью, чтобы местное ворье через него полезли бы к нам! Тебе же я посоветую, лечь на вторую кровать, только ты не забудь про свой стилет. Не убирай его далеко, он ночью тебе может понадобиться!