А сегодня меня пришли проверять. Целая орава каких-то спецов. Сперва в зал, где я занимался в одиночестве, зашли и тихо устроились в уголке трое относительно молодых людей. Я никого из них не знал, поэтому никакого внимания этой группе не уделил. Они о чём-то тихо говорили, пока я переходил мимо них к небольшой беговой дорожке, на которой привык заниматься. Через некоторое время я заметил, что толпа кучкующихся стала несколько больше. И стали прибывать новые. Ещё и ещё. И я стал поглядывать с удивлением на эту растущую и ничем не занятую толпу. Они сидели тихо и на другие тренажёры в зале внимания не обращали. Другие дорожки были свободными, но их интересовала только моя. Явно они меня не касались, да и смотрели как бы вскользь, но меня их настойчивое присутствие стало задевать. И через минут пятнадцать я не выдержал. Отключил дорожку и сразу двинулся к ним, для того, чтобы всё выяснить.

Все их разговоры сразу стихли и они молча, и уже не скрываясь, уставились на меня. Мне навстречу поднялся самый, на мой взгляд, солидный их них. Тёмно-серый цивильный костюм с иголочки, белая рубашка с серым галстуком в косую полоску и неспортивные серые туфли. Обширная залысина на голове и седеющие усы над губой. Глаза внимательные, на плотно сжатых губах тень властности. Я тут же увидел в нём большого начальника. Поэтому от жёстких замечаний сразу же отказался.

– Валерий Евгеньевич Евграфов? – спросил он, едва я подошёл.

Соглашаясь, я склонил голову.

– Числов Сергей Николаевич. – представился он. – Надеюсь, мы вам не сильно помешали?

Мне хотелось ему сказать, что безусловно помешали. Но хамить людям, проявляющим такое уважительное ко мне отношение, я не привык.

– Нет! – коротко ответил я.

– Помните бой… оу, тренировку с Олегом Витальевичем, последнюю?

Как не помнить? Мне было стыдно с той самой секунды, как раздался щелчок локтевой кости у его запястья. Так вот, оказывается, зачем здесь собралась эта комиссия! Будут песочить, что не удержался и испортил тренеру руку. Или ещё найдут к чему придраться.

– Помню! – вновь кратко откликнулся я.

– Мы рассмотрели всю тренировку, – сказал Числов. – по кадрам буквально… Да, я забыл сказать, в зале ведётся видеонаблюдение. – мой собеседник едва заметно смутился. – Не постоянно, но в тот день почему-то велась запись…

Шквал мыслей охватил меня. Они запись разобрали по кадрам… Это значит моя правая рука вероятно снова «мерцала»! Такое же было на даче у Вяземского, когда он с Богдановым и академиком Ритером просматривали мой бой на площадке у моей квартиры в прошлом году. И тогда было замечено мерцание моей руки, как-то связанное с переходами во времени. Выходит, я выдал себя полностью! Ух, как же это плохо! Как неудачно всё вышло! Я мог бы прямо сейчас вернуться во времени и отменить тот позорный и глупый спарринг, произошедший два дня назад. Но кольцо, блин… я оставил его в раздевалке и пока я туда добираюсь, они, эти любители справедливости, обязательно выскажут мне всё, что думают и чего я, безусловно, заслужил. Впрочем, это всё я и сам знал. Не надо мне напоминать, что я свинья и поступил по-настоящему бессовестно. Потому, что тогда я просто устал…

– И мы увидели у вас целый ряд нетрадиционных приёмов. Я, например, о таком даже не слыхал. А у меня в этом вопросе очень большой опыт. Да, вначале мне показалось, что вы делали что-то неправильно, непрофессионально, но результат всё равно впечатлял. Это просто фантастика!

За спиной у Сергея Николаевича раздался гул согласных с ним слушателей. «Фух!» – подумал я. Если только в этом дело, то, вероятней всего, что исправлять ничего и не придётся. Мне совсем не улыбалось тащиться в прошлое по скользким временным тропкам, чтобы безвозвратно исправить тот неприятный момент. Ввиду того, что неизбежно было бы изменено и всё за этим последовавшее.

– Так вы только из-за этого меня дожидались? Простите, с кем имею честь… Вы кто, Числов Сергей Николаевич?

– По физической подготовке я здесь самый главный. По должности старше меня только начальник, генерал-майор Мазуркевич Александр Владимирович. А моё звание – полковник. Я занимаюсь всеми вопросами физической подготовки личного состава училища и должен следить за всеми новшествами…

Остальные из пришедших ко мне, видно были младше в звании. Стояли поодаль и жадно смотрели на нас. Полковник проследил за моим взглядом.

– А это все, кто хотел бы поучиться у вас. Ведь вы не откажете?

Это был совсем другой вопрос, обсуждать который я не был готов. Как объяснить, что я никто и мне самому ещё учиться и учиться. А те приёмы, о которых сказал Числов, всего лишь непрофессиональная попытка переиграть моего профессионального и многоопытного тренера, пришедшая по наитию, то есть случайно. И я сломал тренеру руку, когда сам оказался в тупике. Всё, что делал я, приводило положение в состояние, в шахматах называемое цугцванг. Любой дозволенный ход приводил к ухудшению. И мне пришлось применять недозволенный.

Моего согласия на тренировки ждали человек пятнадцать. Они все по выражению моего лица пытались предугадать мой ответ. Я чуть поморщился, и у большинства огорчённо отвисли челюсти, в предвидении моего отказа. Я усмехнулся, и они все, как один, заулыбались. Просто театр какой-то с одним безвестным лицедеем.

С какой-то надеждой на то, что мне потом удастся увильнуть, я спросил:

– А можно мне посмотреть эту запись?

– Идёмте ко мне в кабинет! – тотчас согласился Сергей Николаевич.