И, что более важно, кого он любит.

Когда симпаты играли с его разумом, когда наполняли его голову ужасными образами и мыслями… триггеры, сплошные триггеры… он потерял себя и точку опоры. Без якоря, без того, ради чего стоило жить и сражаться, он погряз в безумии. А после, когда пытки прекратились, он не смог найти дорогу назад.

Как бы он не пытался отомстить за Хекс.

Но сейчас эта огненная печка вкупе с его привязанностью к Саре закалила его подобно стали, объединяя последние разрозненные участки разума, делая его тверже… оформляя его железобетонный каркас, целый, без единой трещины.

Во время второго в своей жизни превращения его фундамент снова стал прочным и нерушимым.

И осознав это, Мёрдер вырвался из оков своего тела, охваченного спазмами, его душа воспарила над хирургическим столом, к которому его привязали, и, несмотря на закрытые глаза, он видел конвульсивные вздрагивая своих рук и ног, метания головы.

Он наблюдал за собой.

И за персоналом. Особенно — за Сарой. Она была рядом с ним, стояла рядом, держа руку на его плече, неважно, как бы сильно не дергался и не извивался его торс. Она была ангелом, который следил за тем, чтобы он пережил этот опыт.

Я скоро вернусь, моя любовь, — сказал он со своей возвышенной позиции. — Я здесь, с тобой…

Внезапно Сара посмотрела наверх, словно услышала его голос.

Я вернусь, обещаю….

Следующее, что он осознал — это тишина. Покой.

Он очнулся в клетке своего тела. Его глаза были закрыты… либо так, либо его настигла слепота… и он почти не чувствовал койку под собой. Даже не мог сказать, прекратился ли припадок.

Бип. Бип. Бип…

Веки медленно поднялись. Когда он увидел белое полотно, то на мгновение решил, что умер. Это — Забвение. После его «я выживу», он все равно умер…

Лицо Сары возникло над ним, загораживая яркий свет.

— Привет, — сказала она мягко. — Ты вернулся.

Мёрдер попытался улыбнуться. Неизвестно, получилось ли. Губы его не слушались.

— Вернулся… — Голос напоминал наждачную бумагу. — Вернулся к тебе.

Она нежно смахнула его недавно подстриженные волосы с висков.

— Ты был очень храбрым.

— Что… случилось? Результаты?

— Кажется, все нормально. Выглядит многообещающе. Мы заказали вторую порцию лекарства. Хэйверс доставит ее к вечеру. Если я права, это единственный шанс Джона на спасение.

— Ты… права….

Веки стали тяжелыми, как гаражные двери, и Мёрдер приложил все усилия, чтобы удержать глаза открытыми.

— Все нормально, — услышал он. — Поспи.

— Останься… со мной?

— Я тебя не покину.

Во второй раз было лучше. В этот раз, когда он пришел в себя, сенсорные функции постепенно восстанавливались: он знал, что припадки закончились, он чувствовал койку под собой, и слух вернулся.

Мёрдер резко открыл глаза. Сделал глубокий вдох. И сел, отрываясь от тонкой подушки и жесткого матраса.

— Сара?

Он оглянулся по сторонам… о. Вот она. На полу, свернулась под одеялом возле стены, просунув руки под шею. Волосы растрепались из хвоста, отдельные пряди касались ее лица, оно было напряжено так, словно даже во сне она ждала плохие новости. Беспокоилась за него. За Джона.

Мёрдер посмотрел на свои ноги, гадая, выдержат ли они его вес. Его укрывала простынь, и он приподнял ее… чтобы тут же застыть. На его лодыжках появились ужасные отметины, парные линии ярко-фиолетового и насыщенно красного цветов.

Синяки напомнили ему об огне. О печке.

Мёрдер улыбнулся. Спустя два десятилетия безумия он наконец-то вернулся на землю. Да, он еще не знал, способен ли физически подняться, но это вопрос семантики.

Мысли были ясными, как до его прихода в колонию симпатов. Искусственно запущенное превращение оказалось последним необходимым ему лекарством, вернувшим ему целостность, неожиданным благословением, закончившим дело.

Ну а сейчас посмотрим, что там с ногами, — подумал он, одну за другой скидывая ноги со стола. Суставы казались чересчур подвижными. А к груди все еще крепились провода. Посмотрев через плечо, Мёрдер окинул взглядом монитор и нашел кнопку «выкл». Аппаратура замолкла и потухла, когда он нажал на кнопку, а потом он удалил датчики, крепившиеся к его груди на присоски.

Они уже убрали капельницу. Хорошо.

Плитка на полу холодила пятки, и Мёрдер с облегчением осознал, что ноги все-таки его держат. Он шел маленькими, детскими шажками. И когда опустился на пол рядом с Сарой, то использовал стену в качестве костылей.

Сара очнулась сразу, как его задница коснулась пола, она села так резко, словно ее разбудила сирена.

— Привет, — сказал Мёрдер. — Кстати, это первое слово, которое ты сказала мне, когда все закончилось. Ну или которое я услышал.