– Сгибаются и разгибаются и так и этак, вытягивают спину, и все это, чтобы достичь долголетия, – процитировал выбравшийся на поверхность Кедр.

– Да, западло вот так очнуться, – веселился Шалый, – вчера был круче Брюса Ли с Ван Даммом, а сегодня на тебя телка посмотрит разве из жалости!

Олег не опустился до ответной реакции, он сосредоточился на подсчете отжиманий от стенки, счет перевалил за сотню. Он старался дышать как можно тише, но с каждым разом его легким требовалось все больше воздуха, ребра болели, диафрагма была слишком слабой, он засопел, борясь с желанием застонать от боли и слабости.

…Настя не слышала возни в комнате Олега. Она спала в глубочайшем расслаблении. Откровенно признаться, события прошедшего дня не слишком взволновали ее. Она знала, всегда знала, что именно так все и случится. Сейчас она позволила себе наконец расслабится, и просто отдохнуть. Последние дни работать приходилось за двоих. Сутки она дежурила по больнице, а день после этого работала на диспансеризации – брала кровь в поликлинике. Каждое движение было отработано до автоматизма, она работала, как робот, целый день, а теперь ее тело выключилось, но мозг не отдыхал. Проваливаясь в сон, она все еще продолжала работать, накладывать жгут, забирать кровь, делать анализы, заносить их результаты в журналы, писать на листочках, относить по отделениям. Постепенно эта рабочая карусель стала менее ясно различимой, мутной, и она провалилась на более глубокий уровень. Она явственно увидела Олега. Он подошел к ней с двумя друзьями. Один был с виду преуспевающим фирмачом, бизнесменом, а другой – типичным профессором университета. Бизнесмен пытался делать ей неуклюжие комплименты, а Профессор вывалил целый перечень рекомендаций по восстановлению здоровья Олега. Он упоминал сложные научные термины, перемежая латынь декламацией стихов на китайском, и мешая в одну кучу гиппократическую традицию и древневосточную концепцию Ци. В целом, как поняла Настя, у Олега суставы были в полной сохранности, но мышцы атрофировались и укоротились. Было необходимо добиться их восстановления, развить силу и гибкость, улучшить питание.

Настя вновь потеряла контроль над сновидением, и провалилась еще глубже, в сон третьего уровня.

…Она шла по дымящейся земле, огибая развалины, перешагивая через валяющиеся тут и там тела. В большинстве это были свои. Настя не видела лиц и деталей одежды, но понимала, что эта жалость неспроста, что она знала многих из этих людей, и когда-то надеялась, что они не погибнут здесь. Вскоре показались выжившие. Их было совсем мало. Кто-то хромал, опираясь на обломки оружия, кто-то тащил товарища, кто-то уверенно шел, сжимая оружие в крепких руках. Среди возвращавшихся был и Олег. Его доспех был оплавлен, шлем разбит, волосы и половина лица были в крови. На плечах Олега сидели две крупные птицы, белая и черная. Когда Олег подошел к ней, крылатые твари захлопали крыльями, взлетели, едва не сбив Олега с ног, и сделав круг, стали подниматься в воздух. Настя уже частично видела мир их глазами, она отчетливо поняла, что они смотрят вокруг с целью предупредить их о приближении врага.

– Давай, перевяжу, – она протянула руки к голове избранного воина.

Тот улыбнулся, опустился перед ней на колено, стащил остатки разбитого шлема, склонил голову. Настя внимательнее взглянула на рану – она была ужасной.

Она не могла помочь. Настя в испуге оглянулась по сторонам, и встретилась взглядом со старым самураем, стоявшим неподалеку. Тот посмотрел на нее, потом увидел рану на голове Олега, приблизился. Его лицо с широкими скулами выразило смесь озабоченности, интереса, и брезгливости.

– Со дес нэ! – протянул он, покачав головой…

…Олег закончил отжимания, попытался присесть, сгибая ноги в коленях. Без результата – колени как заклинило. Черт! Он вспомнил про давешнего духа, японца, предлагавшего помощь. Тот не замедлил явиться.

– Колени не сгибаются? Начинай с перекатов! Качай вес вперед-назад, да держись же за что-нибудь! Мягче, медленнее, больше расслабляйся! Как мышцы устанут, ноги еще дальше расставь, пусть тянутся. И спину держи, позвоночник выпрямляй потихоньку!

Олег молча следовал советам. По всему было видать, что дух Савабэ Городзаэмона обладал должным опытом в восстановлении потерявших всякую боевую форму воинов.

– Конечно, я же всю прошлую жизнь этим занимался.. Только себя три раза из разобранного состояния к жизни возвращал! А скольким помог? Не менее десятка вернул в боеспособное состояние.

Олег вновь промолчал, он понимал, что дух диверсанта помогает ему неспроста, и боялся, что тот хочет сделать из него покорного зомби.

– Это не так! К тому же, у меня более сотни учеников, которые сочтут за счастье принять в себя мой дух. Не в этом дело. Для меня принципиально именно тебе помочь!

Олег не знал, верить ему, или нет. Живым доверять нельзя, это он знал точно. А этот весьма самостоятельный и заносчивый дух самурая… Что они друг для друга?

Савабэ подобрался ближе к нему:

– Позволь мне войти в твое сознание. Не бойся! Дай мне взглянуть на тебя твоими глазами! Да, вот так!

Савабэ овладел лобными долями русского, попытался установить контроль над конечностями. В его сознание хлынули потоки информации – данные о потерявших функциональные способности нейронах, неработающих синаптических соединениях, нехватке медиаторов. Он видел в мозге Олега области со сниженным кровотоком, участки нервной ткани с разрушенным миелиновым покрытием. Савабэ решал на ходу главные задачи, намечал пути решения второстепенных, прокладывал временные обходные связи, пытался компенсировать недостающие участки, включая резервные клетки.

Противоболевая система работала на десять – пятнадцать процентов от необходимого уровня, каждое движение тела сопровождалось болью. Савабэ переключил ритм дыхания, перераспределил кровоток, добиваясь усиления синтеза эндорфинов.

Закончив беглый осмотр центральной нервной системы, он переключился на периферические нервы. Здесь были места, поврежденные длительным сдавлением, с трофическими и травматическими повреждениями. Отдельные нервные стволы, были передавлены, на руках, напротив, имелись участки растяжений. Миелиновое покрытие было сплошь в дефектах, больше половины импульсов гасли, не доходя до мышц. На вегетативную нервную систему Савабэ решил пока не глядеть – раз парень жив, то можно и подождать. Савабэ прогнал импульсы от позвоночника к ногам и обратно, посмотрел, как действуют обратные сигналы от проприорецепторов. Он подстроил систему удержания равновесия, распрямил туловище, встал, и пошел.