Шрифт:
Завалить и заставить вновь стонать под ним. Естество довольно пришло в боевую готовность. Ага, и они из этого кабинета не выйдут, забив на работу.
— Кофе остыл! Сделай свежий!
— Конечно, остыл, если его не пить, а взглядом гипнотизировать. Яда боитесь? Правильно делаете.
— Яда? Хорошая мысль…
Вот и пойми его ход мыслей. Почему хорошая мысль? Что надумал?
— Я должен ещё повторить? — взлетела бровь.
— Ну что Вы… — улыбнулась так, что скулы свело, — Яда такую же дозу или маловато? Ваш-то собственный экономите.
— На тебя с лихвой хватит! А ты решила зубки продемонстрировать, смотри, не обломай!
Кажется, перегнула палку! Олеся начала пятиться к двери.
— Стоять!
Аж, ноги чуть не подогнулись! И чего так орать? Вот почему? Что я ему сделала?
Тихий первый всхлип грозил вылиться в настоящий водопад, как минимум Виктория, хотя вряд ли будет таким же краси-и-вы-м-м…
— О-о-о, Бог мой! Иди сюда, малышка!
— Я Вам не малышка… — давясь слезами, промычала девушка.
— Девочка…
— Уже не девочка, Вашими стараниями, — заливаясь горькими слезами пуще прежнего, упрямилась Олеся.
— Убью! И меня оправдают! — в считанные секунды, выскочив из-за стола, перепрыгнув что ли, Руслан оказался рядом с девушкой и прижал её к себе.
Уткнувшись носом в грудь мужчины, Олеся зарыдала с новой силой.
— Дурочка моя, — целуя в макушку и гладя по волосам, по спине, ласково шепнул, — Ты точно смерти моей хочешь. Пока не стала женой, тебе не светит стать вдовой…
— Дурак! — барахтаясь в объятиях, недовольно засопела.
— Угу! Дурак. И глупею на глазах с каждой минутой, — непредсказуемо заключил шеф, — Всё. Вытирай слёзы и поехали…
— Куда? Рабочий день же, — пробубнила, шмыгнув носом.
— Кто здесь начальник? Изволь слушаться.
— Опять?
— Что опять, — опешил Руслан, — постаравшись заглянуть в лицо Олесе, — Мать моя женщина-а, мне нравятся панды…
— Отпусти. Да, не красавица, да Серенькая, — размазывая слёзы, начала отпихивать от себя мужчину.
— Да, глупая малышка, — в тон продолжил, — Что дальше?
— Ничего. Пусти. Куда ты там собирался? Катись.
— Иными словами, милая панда, на выставку ты не хочешь?
— Какую ещё выставку?
— Дюрера, если не ошибаюсь.
— Хочу, но не поеду.
— Так…
Подхватив девушку на руки, Крутицкий расположился на диване, устроив Олесю на коленях и прижав её голову к своему плечу.
ГЛАВЫ 42-45
ГЛАВА 42
Вот почему то взлёт, то посадка? Почему нельзя нормально общаться? Хотя ничего нормального с их первой встречи не было. Олеся вздрогнула, подняла голову.
— Ш-ш-ш, — успокаивающе гладил, слегка покачивая, как ребёнка, задумчиво смотрел в никуда, — ш-ш-ш…
— Не шипи, змей-искуситель…
— Всё-таки искуситель? — невесело рассмеялся, — Ну почему тебе надо обязательно спорить, а?
— А тебе на меня давить, командовать?..
— Я — тиран, самодур, деспот и вряд ли изменюсь…
— Так отпусти меня и живи своей жизнью. Зачем я тебе?
— Не отпущу, даже не мечтай. Зачем? Не знаю. Но не отпущу.
— Но это ненормально.
— Кто знает, что нормально, что нет? Видишь, мы можем нормально разговаривать. Без рыков и слёз. Может, нужно время, чтобы…
— Чтобы что? У нас нет точек соприкосновения, мы из разных миров. У каждого своя орбита, мы по ошибке столкнулись.
— Ну, точки-то есть и ни одна, — демонстративно поёрзал, чтобы девушка ощутила силу его возбуждения.
— Даже если есть влечение, это временно, — вздохнула.
— Самое постоянное то, что казалось временным.
— Философ доморощенный.
— Давай попробуем просто слушать друг друга, а? Малышка?
— Не называй меня так. Пожалуйста.
— Почему?
— Ну-у… ты так многих называл… И у меня имя есть.
— Есть, — согласился, — И очень красивое, которое тебе идёт. Милое, нежное и сладкое, как цветок в лугах. И чуточку дикое, пытаешься колючки выставить, которых нет. А так я никогда и никого не называл. Только тебя. Опять мы к этому вернулись.
— Да, — вспомнила Олеся, что уже говорили об этом, но казалось, что это так давно было.