Хотя я и осуждаю своего приятеля за столь нелепый поступок (говорят же, к старости впадают в детство, а он прожил почти сто лет), но где-то могу и понять его: он просто хотел высмеять все те нелепости и крайности, которыми полнится наш мир. Думаю, в своем стремлении к помпе, чрезмерности, ритуальности и церемониальности мы где-то перегнули палку, нынешняя эпоха полна шутников и пересмешников, и это не случайно. Жан де Мелён просто стал одним из первых.

Добавьте к этому появление в последние десять-двадцать лет многочисленных магов и чернокнижников, и вы, возможно, не осудите моего приятеля.

Жан был неутомим, в его жизни появился новый смысл. Он создал «документы» общества, манифест, тайные бумаги, символику, структуру организации, собственную «биографию» как основателя ордена, в конце концов, даже имя. В этом своём вымышленном мире, в который он погружался всё больше и больше, он стал Христофором Розенкрейцем («роза-крест»), и именно розу на кресте он сделал знаком своего «ордена». «Члены» Братства Розы и Креста ставили своей главной целью постижение Божественной мудрости, раскрытие Тайн природы и оказание помощи людям. Причём последнее совершенно безвозмездно.

Он показал мне как-то одно из своих «творений». Оно представляло собой комическое нагромождение разного рода ритуалов и обязательств, основанное на тех деталях, которые и впрямь существовали в нашей реальной жизни, в том числе и на собраниях Ордена Золотого Руна. Рыцари в нём давали клятву.

1) относить основание нашего Ордена только к Богу и Его служанке Природе;

2) возненавидеть всякое распутство и не осквернять Орден подобным злом;

3) использовать свои таланты для помощи всем, кто в них нуждается;

4) не стремиться к земному достоинству и высокому авторитету;

5) не желать жить дольше, чем Бог положил нам.

(Последнее было для него крайне актуально.) В конце герой этого «творения» направляется в небольшую часовню, где он «повесил свое Золотое Руно и шляпу», прямой намёк на авторство. И закончил его словами: «Высшая мудрость – это не знать ничего». Намекая, видимо, на обилие тайн в окружавшем его мире. Собственно, он думал, что такая концовка сделает всем понятным, что это за шутка, но люди не всегда видят очевидные вещи.

Но то, что он сделал далее, было уже совсем из ряда вон. Он попытался придать достоверность вымыслу и оставить «следы» в истории. Отсюда появление нелепых загадочных и туманных писем в самых разных концах Европы, знаков креста и розы, которые по его просьбе из уважения к его заслугам и сединам оставляли ничего не знавшие путешественники и дипломаты в тех местах, куда направлялись. В конце концов, он спрятал куда-то свои бумаги, сказав мне, что в нужное время их найдут и ему смертельно жаль, что он не узнает, чем закончится его представление. Он был уверен, что будут ещё последствия и ему удастся «наследить» и в будущем.

Я умолял его прекратить всё это, говорил, что шутка зашла слишком далеко. Особенно я разозлился, когда узнал, что он послал свои «листки» и Марии. Как будто ей мало было проблем и бед в жизни! Боюсь, перед смертью он совсем выжил из ума. Это было так недостойно званий рыцаря и кавалера ордена Злотого Руна! Но я поклялся не раскрывать его тайну, и вы единственная, кому я вынужденно рассказал её. Надеюсь, теперь вы успокоитесь на этот счёт, простите моего старого друга, он умер несколько лет назад, и сохраните его секрет.

Маргарет история показалась занимательной, тем более что она и сама устала от тайн и интриг, так что она от души согласилась.

А вот о судьбе сокровищ де Ла Марш ровным счётом ничего не знал и был в таком же недоумении, что и другие.

– Я много думал об этом. Либо их похитили, но в этом случае они бы, хотя бы частично, уже где-то появились, зачем похищать и не продавать? Либо их спрятали из соображений безопасности после гибели Карла члены ордена по приказу Избранных, и нам просто не сообщили об этом для сохранения тайны. В этом случае рано или поздно вам сообщат об их судьбе, вы теперь возглавляете династию. Либо произошло нечто непредвиденное, тогда только случай и сможет раскрыть, что же случилось.

Однажды де Ла Марш пригласил Маргарет на небольшую прогулку. Они зашли в церковь Святого Якова в Кауденберге, прямо рядом с герцогским дворцом. Старый придворный показал Маргарет на небольшой закуток в стене:

– Здесь я найду своё последнее пристанище, – сказал он гордо. – В этой церкви крестили вашу мать Марию. Это было величайшим событием в моей жизни. Здесь отпевали её мать, вашу бабку Изабеллу. Я не мог бы найти лучшего места. Всю свою жизнь я отдал Бургундскому дому. Я не так старомоден и глуп, я понимаю, что моё время прошло, но я счастлив, что мне пришлось жить в столь достославное время и умереть, не дожив до перемен. Мы, смешные рыцари, со своими представлениями о чести, славе, доблести, знающие наизусть, сколько раз и пред кем надо опуститься на колено, как низко поклониться, где и как встать, сесть, вздохнуть, как поднести чашу своему господину, над нами уже смеются, а вскоре будут потешаться ещё сильнее, мы уходим. Но мне жаль вас всех. Мне жаль всех.