– Здесь сыро, - легонько обняв за плечи, Питер подтолкнул её к двери в салон..

...Ужин подходил к концу. Наступив под столом на ботинок Питера, Агнес дала понять - пора готовить отступление. Три супружеские пары, представлявшие цвет городских властей, весь вечер просили актрису что-нибудь спеть. Она ловко увиливала и теперь решила поставить точку.

– Друзья, мне было бы приятно проститься с вами детской песенкой я пела её девчонкой перед закрытием маленькой венской пивной. А Питер обходил столики с шапкой.

– Неправда, Агнес! Я разносил корзиночку с цветами, зачастую в неё клали монеты. Еще бы - ты так чудесно пела - ласковым, завораживающим голоском.

– Позвольте?
– Агнес присела к пианино и пробежала по клавишам. Отличный инструмент.

– Специально вызывал настройщика. Он провозился целый день, - объяснил мэр.

– Песенка простенькая, я пела её на венгерском, а последний куплет по-немецки. И все подпевали. Попробуем вместе, а?

Пение получилось веселое и нестройное - так обычно завершаются вечера в сытно отужинавших компаниях. Но Агнес апплодировали бурно, словно на премьере в "Ла Скале". Она получила в подарок чеканный герб города и, распрощавшись с гостями, стояла у двери на палубу. Там уже ждал готовый к отправке катер.

– Я распорядился натянуть парусиновый тент, - сказал Стефович. Прошу прощения, дорогая моя, идея с ужином на яхте оказалась не из лучших.Так всегда получается, когда хочешь особо блеснуть.

– Слава Богу, я успел!
– В дверях, столкнувшись с Агнес, возник человек в мокром плаще. В его густых волосах блестели дождевые капли и седина.

– Господи, Ник! На море поднялся шторм?
– бросился к нему хозяин, помогая раздеться.

– Всего лишь дождь. К тому же яхта дрейфует в полумиле от берега. Кораблекрушение нам не грозит.

– Вы моряк?
– протянув руку, Агнес кивнула на офицерский запоздавшего гостя.

– О нет, летчик. А вы - Королева чардаша.

Прежде чем коснуться губами её руки, Ник заглянул Агнес в глаза мимолетно и вопросительно.

"Не надо было ехать сюда" - молниеносно пронеслось в её голове...

6.

В купе скорого поезда, несущегося в Берлин, было много шоколадного бархата и блестящих никелем деталей - мягко, уютно, тепло..

Питер молчал, погрузившись в западногерманский журнал "Зеркало". Агнес смотрела в окно на предгорья Альп, пестро расцвеченных осенью. У горизонта - каменные великаны в снеговых шапках, под ними - плывущая гигантская карусель холмов с рощицами, лоскутами распаханных полей, маленькими домами,теснящимися вокруг остроглавой церкви, как дети вокруг елки. И все это - в чередовании света и тени от бегущих по небу туч. Когда поезд, свирепо гудя, влетел в тоннель, в черном стекле появлялось отражение бархатного купе и глядящей прямо на себя женщины.

Агнес была в светло-сером дорожном костюме, отделанном серебристой норкой, и маленькой меховой шапочке. Элегантная дама с тревожным нервным лицом.

– Ты похожа на перепуганную белку, - не глядя на Агнес сказал Питер. Знаешь, она все вертится, вертится в своем колесе, вдруг останавливается и замирает: "Куда мчусь?" - спрашивают удивленно блестящие глазки.

– Угадал... Как же хочется выскочила из этого колеса!
– Она с тоской проводила взглядом карабкающуюся по склону деревеньку.
– Вот в такой домик под черепичной крышей на краю букового леса. И чтобы елки и белки, и птички, и цветочки...
– все рядом.

– Но ведь он - летный офицер, Агнес. А ты мечтаешь о лесорубе.
– Питер с напускным интересом листал журнал.
– Здесь пишут, что в Югославии гастроли Агнес Петти прошли с триумфальным успехом.

– Вранье.
– Агнес улыбнулась, который раз удивившись тому, как здорово они знали друг друга. Ее мысли действительно с неясной грустью возвращались к Нику. Мэр успел шепнуть, что офицер примчался в Сплит из Италии ради Агнес. Но встреча оказалась такой короткой. Странно: увидав высокого поджарого мужчину, его узкое лицо с туго обтянутыми смуглой кожей скулами, крупным носом и пристальным взглядом глубоко сидящих черных глаз, Агнес чего-то испугалась, интуитивно ощутив, что в её жизнь вторглось нечто неведомое. Она с облегчением покинула Сплит, но сердце болезненно щемило: мужчина, так значительно заглянувший ей в глаза, даже не позвонил, чтобы проститься.

– Пит, а ведь вчерашний летчик - король, - тихо сказала она.

– Знаю. Поэтому ты до сих пор помнишь о нем, дорогая. Женщины, особенно великие актрисы, обожают монархов в изгнании. Он показался тебе необыкновенным, очень значительным, правда?

– Зачем ты спрашиваешь?
– вспыхнула Агнес.
– Разве не может "Королева чардаша" встретить хоть одного взаправдашнего короля?..

– В самом деле, Эн, почему мы, дамы, так неравнодушны к короне? Король, принц...
– звучит магически. А ведь, что, скажи на милость, такого уж привлекательного в принце Чарльзе? Бедняжка Диана! Это занудный тип ещё изменяет ей. По мнению американок, он разделил лавры самого несексуального из знаменитостей с Майклом Джексоном.

– Но ведь все женщины мира завидовали Диане, вставшей под венец с принцем, считая, что ей сказочно повезло. Миф, Ди, миф... Королей окружают мифы. Каждая девочка знает: мужчина в короне - благородный герой, символ самого лучшего, что может преподнести ей жизнь. Во всем виноваты сказки...

– Эта Агнес не из наивных Золушек. Ей скорее следовало бы увлечься финансовым воротилой, чем экс-монархом.

– Верно. Но вокруг Николоса витала слава героя. Его крошечное государство в Восточной Европе низвергло монархию после войны. Двадцатипятилетний Николос помогал в борьбе с фашистами и даже получил от советского правительства Орден Победы. А потом эмигрировал с женой в США, оттуда в Англию, где стал летчиком-истребителем. В момент встречи с Агнес Нику исполнилось сорок семь - он имел двоих сыновей и преподавал в летной школе.