Ах, видимо, у меня слишком давно не было интимной жизни, и мой организм начинает подавать сигналы. Но, бывший не должен об этом догадаться! Ведь у меня, якобы, есть любимый мужчина.

– Прекрати свои пошлые, грязные домыслы!

Я хватаю сынишку на руки, вытираю ему личико, и несу на диван – переодеть подгузник и подготовить к дневному сну. Мне нет дела до Беляева – он мне надоел. Почему я вообще должна перед ним отчитываться? По документам ни мне, ни сыну – он никто. Потому что Никитку он так и не признал, а на мне так и не женился.

А Игорь, тем временем подлетает к шкафу, стоящему в комнате, и распахивает его настежь, окидывая полки и штангу с вешалками своим хищным взглядом.

Закрываю глаза и закусываю губу. Ну, конечно, я не ожидала такого.

– Но тут нет никаких мужских вещей!

Мужчина с победным видом поворачивается ко мне, тут же открывая ящик комода, стоящий рядом со шкафом. Ранее эта пока в комоде была отдана под его вещи – трусы и носки, но, с тех пор, как Беляев покинул эту квартиру, полка пустует.

– Ты мне соврала!

Он начинает лихорадочно выдвигать ящики комода. Выудив со второй полки мой новый, кружевной красный бюстгальтер, он искривляет губы в победной улыбке.

– Никаких мужских вещей в квартире нет! Только твои и Никитоса! Значит, нет у тебя никакого романа с боссом! Нет никакого Максима Дмитриевича!

Беляев начинает приближаться ко мне, покачивая на указательном пальце мой новенький бюстгальтер.

– Что скажешь, детка?

Меня всю передёргивает.

– Не смей называть меня детка!

– А что так? Раньше тебе нравилось, когда я тебя так называл, и даже очень. Прям текла вся!

Игорь подходит ко мне почти вплотную, и я прижимаю к себе Никитку – как бы защищаясь им, ставя между собой и мужчиной.

Его грязная фразочка больно резанула слух, а сердце учащённо забилось. Он прав, чёрт возьми. Ещё полгода назад я бы уже срывала с него одежду, и мечтала о страстном, необузданном сексе. Но сейчас, в моей душе – словно выжженная пустыня. Всё как-то голо и незащищенно.

– Положи ребёнка, не будь дурой!

Дура. О, это излюбленно обращение Игоря ко мне. Я всегда была для него дурой – когда меня обсчитывали в магазине, когда я покупала дорогое платье, и даже когда забеременела.

Хотел ли Беляев ребёнка? Я не уверена. Он хотел просто кончать в меня, когда ему заблагорассудится, а о средствах контрацепции я должна была позаботиться сама.

Хотела ли я ребёнка? Определённо – да. Потому что это был любимый мужчина. Самый любимый, не смотря ни на что.

Вот поэтому и дура. Согласна. Но больше он не посмеет так меня называть!

– Заткнись и проваливай!

Я смотрю прямо в глаза Игорю и холодею – в них просыпается что-то грозное, животное, страшное. Я не могу подвергнуть сынишку опасности. Отступаю на шаг назад, и сажаю мальчика в манеж. Тут он в безопасности.

– Что ты сказала?

Мужчина наступает на меня, шумно дыша.

– Уходи! Я не желаю тебя видеть! Ни мне, ни Никите ты абсолютно не нужен! Проваливай!

Я это сказала? Господи, и откуда, только взяла силы?

Игорь останавливается, и задумчиво пожёвывает губу, испепеляя меня взглядом своих серых глаз.

– А ты изменилась. Стала другой. Более уверенной в себе, самодостаточной, дерзкой. Это меня заводит.

У меня замирает сердце. Что он хочет этим сказать?

А Беляев растягивает губы в ухмылке и прищуривается:

– Это мне нравится. Давай поиграем, детка!

Опять это ненавистное слово!

– Я для тебя больше не детка. Я – Маргарита Денисовна, и точка. Никитка тебе не сын, пока ты не зарегистрировал его на себя и не стал платить алименты. А, знаешь что? Не нужно мне от тебя ни отцовство, ни алименты. Просто исчезни из нашей жизни!

– Ты определённо стала решительной. Уже не та наивная дурочка, и уж точно не детка. Ты права, тебе нужно имя посолиднее.

Что, я не ослышалась? Что он этим хочет сказать?

А Игорь продолжает наступление на меня, и хватает меня за руки. Больно.

– Отпусти!

– Ну, уж нет. Я уже хочу тебя, Марго. Теперь буду называть тебя только так. Как мне нравится, когда ты такая дерзкая, неприступная, резкая! Как я хочу тебя!

У меня внутри всё переворачивается от омерзения, которое я испытываю к отцу своего ребёнка. Я пытаюсь вырваться из его цепких рук, но у меня ничего не выходит – Игорь крепко сжимает меня за запястья, и припадает влажными губами к моей шее.