Вытолкала Рома за дверь вместе с тапочками, которые остались у него в руках.

#2

Наспех позавтракав, он предстал перед старшим братом.

Тот даже не поздоровался. Рому пришлось прочистить горло, стоя посреди комнаты, чтобы заметили его присутствие.

Нет, на звук он не обернулся – такого от Джи не дождешься. Зато едва заметно повел плечами, как будто в комнате вдруг похолодало.

Ром ринулся закреплять успех.

– Что делаешь?

– Дела. Чего тебе?

– Родители заперлись в комнате.

– И?

– И-и… что ты делаешь?

Куинджи отложил в сторону карандаш. Его аккуратно постриженная голова на секунду задержалась в верхней точке, где он незаметно для брата цыкнул, а потом повернулась вслед за телом в сторону Рома.

– Ты уроки все сделал?

Задав вопрос, он откинулся на табурете, поднял правую ногу и сцепил руки в замок под коленкой. Таким же закрытым казалось в этот момент его лицо с зачесанными на бок русыми волосами. Густые ресницы вроде бы и распахивали в нетерпении глаза, но лучи выстреливали из них прямо в надвинутые брови. Рикошетили в стену и потолок. Не зря отец, когда еще считался в семье шутником, метко прозвал Джи за его напускную взрослость бабулёнком.

Только вот у Рома-то все было схвачено!

– Сделал, – ответил он.

– А по дому? – не отставал Джи.

– Да.

– И позавтракал? Со стола убрал? Зубы почистил?

– Да, да, да, – ответил Ром, а на последнем вопросе еще и открыл настежь рот, демонстрируя, очевидно, чистоту зубов.

– Я все равно занят! – оборвал ликование брат.

Но поворачиваясь обратно к столу, он успел вовремя заметить, как осветившееся, было, лицо Рома тускнеет, а форма рта принимает угрожающий вид. Верхняя губа чуть подскакивает к носу и начинает трепетать, как листок на ветру. Пока видно это движение, – еще куда ни шло. Но стоит губе остановиться – жди беды. Ром примется скандалить. Да еще так, чтобы было слышно в соседней комнате.

Родителям и так не позавидуешь, а тут еще мелкий. Как будто не понимает ничего в свои девять.

Ну ладно, почти девять

Несмотря на эти мысли, Джи не сердился на брата. Если бы не Ром, он бы тоже не знал, чем заняться. Только, в отличие от мелкого, мог позаботиться о себе сам.

– Ладно, сиди рядом, – сжалился он. – Только не болтай, а то ничего не получится.

Ром расчистил табуретку, стоявшую возле кровати, и приставил к столу. Перед старшим братом лежал раскрытый материн ежедневник. Младший знал книжицу наизусть: коричневая обложка “под кожу” с рыжеватым теснением Бухгалтерия-80 и таким же ярким срезом. Это при том, что страницы были спокойного желтоватого цвета. А закладка – коричневая – под цвет обложки.

Святая святых Куинджи. В ней брат хранил загадочные записи, которые раз от разу делал за этим самым столом.

На открытом развороте была начертана карта. С кучей обозначений и перекрестьем, вцарапанным в бумагу красным карандашом. И такой же красной пунктирной линией, ведущей к намеченной цели.

Ром склонился так низко, что чуть не касался бумаги носом. Кто знает, быть может, если бы он до неё докоснулся, – уж не перенесся бы прямиком в нарисованный черной пастой лес; не оказался ли на островке посреди столь же черного озера; не ослеп ли под лучами палящего черного солнца.

Последнее особенно возмутило мальчонку.

– И где ты видел черное солнце?

Джи отложил карандаш, которым как раз заштриховывал кудлатые обводы облаков. Ещё раз присмотрелся к бумаге, словно на самом деле хотел обнаружить досадный изъян. Но в последний момент парировал:

– Это вражеская территория. Как бы я, по-твоему, её изобразил?

Теперь пришёл черед Рома отстраняться от рисунка, переменять угол зрения и наново всматриваться в чёрные штрихи.

По его лицу, ставшему в миг курносым, Джи сделал вывод, что нужного эффекта он достиг: брат заинтересовался. И даже больше! Пришел в неописуемый восторг. С дозволения Куинджи взял в руки карандаш и набросал в самом начале пунктирной линии человечка из палочек и кружочка. Сказал:

– На месте этого солдата я бы поскорее отправился к своим.

Куинджи одним движением перехватил у брата карандаш и обозначил рядом человечка поменьше.

– Хорошо, что он тут не один! – торжественно заключил он.

Ром обернулся на брата и одними глазами сообщил, что и он рад этому обстоятельству. А Джи уже вовсю дирижировал затеей.

– Но прежде, чем наши герои перейдут линию фронта и попадут к своим, – в возникшей паузе из живота Джи разнеслось предупредительное урчание, добавившее его словам еще больше веса, – они должны выполнить секретное задание и добыть документ государственной важности.

Глаза Рома округлились. Он вскочил с табурета и бросился к кровати. На коленях склонился перед ней и стал шарить рукой возле ножек. Извлек пару крупных клочьев пыли, но среди неё – своё сокровище. Жестяную банку из-под леденцов монпансье. Картинка на банке изображала катание на коньках на сельском пруду. Ром посетовал про себя, что картинка не самая подходящая.

Тут уж все зависит от Джи

– Как думаешь, Джи

Последний вдох и выпалить скороговоркой: