Пришлось пофантазировать и временно стать владельцем небольшой, но процветающей организации, предоставляющей гражданам услуги пожарной безопасности. Как будет «прочищать дымоходы» по-английски, Глеб вспомнить сразу же, на месте допроса, не смог. И поэтому признался тетушке, что он с коллегами любит испытывать огнетушители.

Потом они вместе быстренько определились, что на далекий остров Антигуа он летит просто купаться и что у него там друг. «Старый друг!» — на всякий случай уточнил капитан Глеб и мирно усугубил: «Школьный». Враз повеселевшая от такой лояльности британская армянка резво спрыгнула со своего иммиграционного стульчика-насеста и умчалась куда-то за кулисы ставить в паспорт Глеба серьезную, наверное, королевскую печать.

На выходе в город, когда Глеб придирчиво рассмотрел строгую отметку в своем паспорте, она его совсем не впечатлила.

«Приходилось рисовать и не такие…»

И без того огромный автобус «Национальных линий» ночью казался монстром. Наверху, у окон, в его недрах виднелись всего два или три пассажира. В кабине, нагнувшись к небольшому кассовому аппарату, пыхтел и что-то бормотал себе под нос здоровенный пожилой водитель. Когда капитан Глеб вежливо поинтересовался, где ему можно приобрести билеты до Гатвика, тот махнул рукой.

— В большой кассе. В зале.

Метров пятьдесят по ночному асфальту Глеб прошел быстро. Напрасно. В центре огромного помещения, на решетках, которые убеждали всех, что кассы закрыты, весело качались два арабского вида пацаненка. Остальные многочисленные члены их кочевого семейства мирно дремали неподалеку в креслах.

Молодой негр-стюард отправил Глеба обратно.

— Билеты в автобусе, сэр.

И красноречиво пожал плечами, подмигнув в сторону зарешеченной кассы.

Большой водитель исполинского автобуса уже прилаживался к рулю.

— Ладно, давай твои деньги. Проезд стоит девятнадцать фунтов.

— У меня только евро.

Водила презрительно хмыкнул и махнул рукой в знакомом направлении.

— Обмен валюты в зале.

По странному совпадению обменник в эту забавную полночь находился за той же решеткой, что и кассы.

— Там никто уже не работает! — Глеб немного даже запыхался. Достав из кармана несколько бумажек по двадцать евро, он проникновенно, по-русски приник к водителю.

— А?

Глухая ночь, практически пустой автобус и странно убедительные манеры милого иностранца сделали свое дело. Пошевелив толстыми губами, англосакс выдохнул:

— Пятьдесят четыре евро, сэр.

И с удовольствием отсчитал расточительному русскому путешественнику шесть фунтов сдачи тяжелыми медными кругляшами.

Гонка на огромном автобусе по ночным пригородам Лондона была страшна и беспощадна. Усталость все-таки начинала сказываться. Десятый час в пути, третья страна и безумие странного путешествия делали свое дело.

«Почему я здесь? Зачем?»

Пират-водитель довольно насвистывал где-то внизу, под ногами капитана Глеба, который с самого старта легкомысленно устроился на переднем пассажирском кресле. Левостороннее движение нарушало привычную для континентального жителя логику восприятия траектории автобуса. Казалось, что драйвер страшно пьян. Он то подрезал, то мчался в лобовую атаку на огромные сверкающие грузовики, то страшно неправильно обгонял все остальные автомобили. Но потом, где-то на полпути из Хитроу, Глебу этот способ движения почему-то стал даже нравиться…

На прощанье, в Гатвике, Глеб Никитин вежливо поблагодарил водителя, но не удержался и добавил:

— Бритиш крокодайл.

Тот удивленно вскинулся, но Глеб уже приложил палец к смеющимся губам и помахал автобусному разбойнику рукой:

— Бай!

Нереальность была рядом. Практически везде. На автобусной остановке аэропорта Гатвик на деревянной уличной скамейке сидел здоровенный метис. Просто сидел и скучал, глядя на хмурое небо. Из одежды на нем присутствовали только длинные шорты, сандалии на босу ногу и майка с эмблемой какого-то учебного заведения.

Начало декабря, полночь! Но метис был бескорыстно трезв и уже давно интеллигентен.

Еще один подобный персонаж попался навстречу Глебу уже внутри самого здания аэропорта. Пожилой толстый мужик в спортивных трусах и шлепках прошагал мимо, продвигая к выходу тяжелые кожаные чемоданы и старенькую супругу.

«Реальный пацанский пляж в Саратовской области…»

И носильщикам у стойки регистрации, и всем местным таксистам явно посчастливилось когда-то родиться в Пакистане. Когда Глеб проходил мимо группки этих работяг, что-то улыбчиво обсуждавших в углу зала в ожидании клиентов, один из них — маленький, очень смуглый, морщинистый, в темных брюках и легкой жилетке — пронзительно посмотрел на него глубокими черными глазами. На лбу пакистанца алело большое пятно.

«Как от пули…»

Диспетчер такси имел типично гангстерскую рожу из фильмов про Зиту и Гиту.

— Сколько стоит проезд до отеля «Гэйнсборо Лодж»?

— Пять фунтов.

Потом проникновенный собеседник мельком, рассчитывая на то, что капитан Глеб не расслышит или не поймет, бросил через плечо пожилому таксисту, сильно похожему на бедного родственника из тех же кинофильмов.

— Бери с него семь. Этот парень при деньгах, скандал не устроит!

Ночь. Тихая улочка. В особнячке, к которому по шуршащему светлому гравию подъехала машина, слабо светились два зеленых окна. Не желая будить окружающих английских обывателей, капитан Глеб Никитин очень аккуратно и вежливо стукнул в дверь ручкой медной щеколды. Потом еще раз. С нетерпением нажал кнопку домофона.