— А они — тебя.

— Верно говоришь, друг! И это здорово!

Валерка упруго вскочил на ноги.

— Слушай, давай перекусим, а то я как про женщин чего вспомню…

— Так сразу фарш пилой начинаешь пилить. Знаю.

— Не угнетай. Тащи пакеты.

Они вместе спустились в каюту. Глеб занялся сумкой-холодильником с припасами, Валерка покопался в бортовом шкафчике и достал небольшую, с простыми узорами скатерть.

— Мама еще вышивала…

— Давай твою «Столичную» допьем, а то я в спешке-то как следует ее и не распробовал.

— За нас?

— А за кого же еще-то? Мы же такие замечательные!

По-хозяйски капитан Глеб развернул яхту так, чтобы тень от паруса накрывала палубу в том месте, где они расположились с припасами. Мельком глянул на Валерку, ожидая одобрения, тот кивнул.

На желтом пластике палубного настила лежала бумажная карта, на карте — скатерка с красными цветами, в центре натюрморта высилась прозрачно запотевшая бутылка. Валерка крупно дорезал помидоры, в развернутой фольге истекала мягким теплым жирком жареная курица.

— Огурчики открой…

— За Антигуа? За землю моря и солнца!

Хрустальные рюмки, которые успел напоследок заботливо бросить им в походную сумку король Роб, самым чудесным образом звякнули на свежем воздухе.

— И хорошо!

— Послушай, Глеб, ты мог себе когда-нибудь представить, что мы с тобой так вот встретимся? В океане, за тысячи километров от России будем сидеть практически под пальмами и бухать так, как нам хочется!?

Не отвечая, но улыбаясь, Глеб Никитин внимательно пристраивал маринованный огурчик на хлебную корочку.

— Знаешь, я в башне, в плену, стих сочинил. Прочитать?

— Давай, если приличный.

Прожевав, Валерка счастливо заложил руки за голову.

«У ночного океана — догорающий костер

В небо искрами стреляет… И дымок, и шелест волн».

— Зря на тебя та негритянская продавщица обиделась. Вы на пару с ней еще одного Пушкина для России могли бы по-быстрому организовать.

— Фу, господин Глеб Никитин, вы страшный циник и пошляк! Предлагаю по этому поводу еще по одной.

— Единогласно.

Двое мужиков, каждый в шортах и с рюмкой в руке, валялись на палубе тихим ходом идущей по голубовато-зеленому океану яхты. Они не говорили про работу, про акции, политику, выборы и про Северную Корею. Они изо всех сил ленились, улыбались, не глядя друг на друга, понимали полуфразы, не спеша, коротко смеялись, ловили на спины сочные солнечные лучи, превращая их в тягучую, сладкую истому…

— Сейчас бы на лыжах…

— Босиком.

— Нет, Глеб, в самом деле! Знаешь, как иногда эти все кактусы надоедают! Так и кажется, что вот, бросить бы все это к чертям и закатиться на речку, порыбачить бы сейчас на льду где-нибудь на мормышку до соплей, до звона в валенках! А когда я там бываю, в Волочке-то, опять сюда, под пальмы, тянет…

— Лет через сорок это пройдет. Здесь тебе печку топить не надо.

— А давай прямо сейчас рыбу половим? А?! Блесны у меня есть, океан под нами!

— Лень.

— Послушай… — рассматривая узорчатую рюмку на солнце, капитан Глеб немного наклонил голову к Валерке. — Почему ты мне тогда дал телефон Фила?

Приподнявшись на локтях, Валерка искренне удивился, глядя в глаза другу.

— Так я же был уверен, что он единственный русский здесь! Я думал, что тебе, если ты внезапно ко мне позагорать соберешься, будет так удобнее поговорить с местным человеком… Ну, если меня на месте-то вдруг не окажется…

— Колдун вы, Валерий Борисович…

И опять звенела благостная тишина вокруг них. Океан переливался по краям зелеными, темно-синими, голубыми искрами. Вода вокруг «Зенита» на многие мили блестела желто-белыми полосами ленивой зыби. На горизонте были видны два крохотных паруса, за кормой тихо качался в далекой дымке мягко изломанный силуэт острова Антигуа.

Проснулись они тоже одновременно. Валерка поднял с рук мятую, вспотевшую до струек щеку.

— Ты как?

— Хорошо…

— Впереди никого нет?

— Не знаю… Посмотреть?

— А чего смотреть-то…

Глеб все же перевернулся, подставил солнцу спину. Взглянул вперед. Метрах в ста навстречу «Зениту» шла, тяжело шлепая по волнам неловким черным корпусом, старая двухмачтовая шхуна. Темно-красные гафельные паруса с трудом тащили ветерана домой, в гавань.

— Возьми немного правее.

Валерка стоял уже рядом.

— Пожалеем старушку, ей сто лет в будущем году исполнится. Серьезно!

И почти сразу же после шхуны промчалась параллельным курсом на ровном киле большая моторная лодка с надувными бортами. Десятка два черноволосых туристов дисциплинированно прижимались к высоким пластиковым креслам, держась за поручни.