«…Её стихи особые: в них детская доверчивость и детская восхищённость миром, радость его открывания, невероятная теплота и ОЩУТИМОСТЬ бытия, в его красках, запахах, звуках, в его сенсорном изобилии и полноте…»
Ирина Рыпка…
Её стихи особые: в них детская доверчивость и детская восхищённость миром, радость его открывания, невероятная теплота и ОЩУТИМОСТЬ бытия, в его красках, запахах, звуках, в его сенсорном изобилии и полноте.
Ощущение, что всего много и всего достаточно.
Для радости, для счастья.
Ощущение первозданной простоты, правды и самодостаточности.
Благостной естественности.
Самобытности.
Чистоты и незамутнённости взгляда.
Она улыбчивая, её поэзия. Очень добрая.
Ощущение тёплых рук, которые касаются мира. Полновесно и мягко, женственно и спокойно, они надёжно держат его, как мать держит младенца.
Что может быть женственнее и прекраснее, сущностнее, чем руки женщины, наливающей молоко?
Вот такое впечатление исходит от поэзии Ирины Рыпки.
Неожиданная свежая метафорика рождается из абсолютной открытости миру, истинного упоения им, любования им, и – отсутствия страха, отсутствия желания выпендриться и натужно искать тропы ради самих троп.
Нет такой самоцели.
Как нет и самолюбования.
В её стихах отсутствует желание поразить, непременно что-то кому-то доказать.
Они словно рождаются сами.
В то же время есть поиск, есть рост, есть развитие, автор входит в силу, набирает мощь, – и есть щедрое желание делиться радостью, отдавать своё и испытывать радость от этой отдачи, есть приглашение к тихому пиру.
Всё здесь – на земле и в её стихах – словно водит хоровод.
Полифония всего земного.
Автор легко, играючись, пользуется аллитерацией, играет словом, играет СО словом, как с любимым ребёнком, ему хорошо со словом, он знает все его секретики, и нам хорошо – с этим автором, с его детищем, с его стихом.
а раньше было выскочишь из тамбуракакой-нибудь залётной электричкии лес тебя встречает как сомнамбуласторукий и как водится столикийИ тебе, читателю, уже хорошо! Ты уже приобщён к какой-то таинственной экзистенции, у тебя перехватывает дыхание, и это восторг перед тайной бытия.
Такой изначальный архетипизм заключён в этих образах, в этих прасмыслах, в этих мифологемах, лотмановская бинарная оппозиция «дом» и «не-дом» вновь оживает, дышит и словно встаёт на котурны, и сколько всего заключено между строк, такое приобщение к изначальности земного – в сакральной ипостаси…
Уникальность видения – и в то же время ощущение абсолютной естественности и простоты.
И ты естественным образом приобщаешься и словно заново открываешь простые, первозданные вещи, словно заново научаешься их ценить, стряхиваешь то, что мешало их видеть и радоваться им, застилало глаза.
Краткий миг – и такой полновесный!
И мгновенью не нужно останавливаться – ведь КАЖДОЕ мгновение по-своему прекрасно.
Апрельская молитва
Баланс белого