– Есть чем гордится, – девушка с восторгом посмотрела гостю в глаза, – ты выиграл все битвы и всегда шел только вперед.

– Увы, были поступки, о которых я не любил вспоминать и старался стереть в памяти.

– Ты говоришь о резиденции Дария под названием Таштара?

– Да, я сжег тот зеркальный дворец, но это не была месть за разрушенный Ксерксом Акрополь.

– Судьба?

– Да. Если мне было суждено стать царем царей, то было под силу уничтожить и такую величественную красоту, созданную теми, кто уже носил имя царя царей.

– Отакой судьбе тебе говорила Олимпиада или Аристотель?

Образ великого полководца чуть затуманился, растворяясь в предрассветных сумерках, еще заполнявших комнату.

– Учитель никогда не рассказывал о Персеполе. Предполагаю, что мать скрывала свою судьбу. Имя Олимпиада ей дал отец в день свадьбы. До этого она носила имя Поликсена, а позже – Миртала. Когда Филипп развелся с Олимпиадой и вновь женился на юной Клеопатре из знатного македонского рода, мне было восемнадцать. Нам пришлось уехать из Пеллы в Эпир, откуда мать была родом. Тогда у меня и возник вопрос – знай она о такой судьбе, смогла бы покорно ждать эту участь.

– Извини, если мои вопросы причиняют тебе боль…, но почему ты думаешь, что Олимпиада знала свою судьбу?

– Матушка часто мне рассказывала историю, в которую уверовала сама, и хотела, чтобы поверил я.

Он резко встал и прошелся по небольшой комнате. Это был образ сильного и умного воина, способного быстро оценивать ситуацию, находить блестящее решение и первым кидаться в бой, воплощая его. Золотые локоны раскачивались в такт его шагам. Наконец он остановился и спокойно вернулся, сев напротив девушки. Затем продолжил:

– История эта напоминает трагедию, кои разыгрывали в театре Пеллы, – он сделал широкий жест, словно приглашая зрителей к началу спектакля. – Однажды ночью, когда Филипп был в походе, разыгралась сильная гроза. Олимпиада проснулась от этого шума и увидела в своей спальне Зевса. Во всем своем величии и красе. Он не прибегал к тайным ухищрениям, а признался, чего хочет и как отблагодарит. После близости рассказал о судьбе ее будущего сына и ее собственной… В той красивой истории не было ни слова о нашем изгнании, убийстве Филиппа и смерти Олимпиады.

– Неужели это правда, что македонцы подняли руку на свою царицу?

– В мое отсутствие Олимпиада правила Македонией от имени своего сына. После моей смерти началась борьба за власть, и Олимпиада жестоко расправилась с несколькими известными фамилиями в Пелле. Это ей не постили, и она укрылась на побережье, в крепости Пидна.

На ее осаду бросился один из моих командиров – Кассандр. Осада была длительной, не обошлось без подкупа и предательства. Олимпиаду солдаты не тронули, но родственники убитых ею представителей знатных фамилий, закидали камнями…

– Никому такой судьбы не пожелаешь, – грустно заключила девушка.

– Мне иногда кажется, что матушка умышленно не рассказывала мне все о своей судьбе.

– Олимпиада очень хотела, чтобы ты стал царем царей, отдав себя в жертву?

Он молча кивнул и золотые кудряшки грустно качнулись вокруг красивого лица мужественного воина

– Но если говорить обо мне, то предсказанная Зевсом судьба, сбывалась, пока он ее не изменил. Я стал царем Македонии, царем Персии и царем царей, в Египте был объявлен сыном бога Амона. Вот только смерть Буцефала была для меня знаком, а я его проигнорировал…

После перехода через перевал Гиндукуш, который Аристотель считал непреступным и победой над Бактрией и Согдианой, я провозгласил себя богом на самой высокой из взятых мной горных крепостей. Думаю, что это не понравилось Зевсу.

– Последовала смерть Гефестиона и отказ армии идти в долину Ганга.

– И конец моего земного пути… Так что судьба есть. У каждого. Вот только есть и силы, которые ее могут изменить.

Они помолчали, каждый думая о своем. Затем гость неожиданно произнес.

– Хочешь спросить, знаю ли я твою судьбу?

В искреннем порыве, прижав ладони к груди, девушка отрицательно замотала головой. Он ласково посмотрел на нее, как на любимую ученицу,

– Другого ответа я не ожидал… А то, что тебе предлагают друзья, будет интересным.

Образ гостя, скромно примостившийся на краешке простенькой кровати, в совсем не царских апартаментах, быстро растаял в отсвете затейливых розовых облаков, затянувших все небо за окном. Варя уже привыкла к тому, что в последние годы давний наставник все реже появляется в ее жизни, очевидно решив, что она самостоятельно найдет путь, который в разные времена называли судьбой.