— Да, конечно, — согласилась Айями, вытирая папки и столешницу. — Простите, пожалуйста. У меня руки как крюки… И с письмом получилась плохая идея.

— Отчего же? Как раз наоборот.

Шутит он, что ли? Айями взглянула на А'Веча. Теперь он оказался близко, как тогда, в кабинете музыки. Развернулся в кресле и с интересом наблюдал, как Айями собирает жижу со стола. И сидел как король — величественно и с достоинством. Все святые, до чего же неловко! И щеки, наверное, покрылись волдырями.

— П-простите, я вас обожгла…

— Обожгла, — кивнул А'Веч, и она залилась краской отчаяния. А ему, похоже, нравилось повергать Айями в смятение.

— Только скажите, и я отстираю пятно. Можете меня наказать…

— Могу, — согласился А'Веч.

У Айями остановилось сердце. Видимо, на лице проявилась мертвенная бледность, потому что он отобрал тряпицу, оказавшуюся носовым платком, и велел с досадой:

— Сядь.

Она рухнула на стул, а господин заместитель сказал:

— Что было, то было. Достаточно простого "спасибо". И то, что ты буквально воспринимаешь слова, мне не нравится. Шучу я так, понимаешь? Ха-ха-ха.

Айями закивала и растянула губы в улыбке. Над шутками принято смеяться.

— Говоришь, дочь заболела? Лекарства требуются? Может, нужен доктор? Скажи, и я пришлю.

Только не врач! Появится даганский эскулап в жилище Айями и мгновенно выявит вранье о несуществующей болезни.

— Нет, что вы, не стоит беспокойства. И отрывать человека от работы не нужно. Это обычная простуда. Травками выходим. Прокашляется. Такое уже бывало, — затараторила она.

— В баню бы её, — сказал задумчиво А'Веч. — Там зараза махом выходит. И всё-таки не помешает, если взглянет доктор. Кашель может опуститься в легкие.

Хоть вешайся от его любезности.

— Прошу, смилуйтесь! — воскликнула Айями в отчаянии. — О чем подумают соседи, когда увидят, что ко мне пришел даганский врач?

— А что они подумают? — нахмурился господин подполковник. — Или дурное про тебя говорят?

— Поймите, вы — даганны, а мы — амидарейцы. Я премного благодарна за то, что меня приняли на работу. Я сыта, и моя семья накормлена. Весь город работает на вас, и это уравнивает нас, амидарейцев, друг перед другом. Я хожу по улице и честно смотрю в глаза людям. Они здороваются со мной и, если потребуется, помогут в трудную минуту. Не лишайте меня поддержки моих соотечественников.

— Кажется, я понял, — ответил А'Веч после непродолжительной паузы. — Ну, возьми хотя бы печенье. И сходи к вашей врачевательнице, не помню её имени. Она практикует в больнице.

Свернув из бумаги кулек, он ссыпал квадратики с блюдца.

— Спасибо.

— Мы не договорили, — сказал А'Веч, пригвоздив поднявшуюся Айями к стулу. — Хорошее ты письмецо написала и интересные выводы сделала. Поправится твоя дочь, тогда и продолжим разговор. Ступай, — разрешил с ноткой разочарования в голосе.

Ох, и отвратительное же чувство, когда со всех сторон погрязаешь во лжи. И правильно ли угощать девушек-коллег печеньем, которое подарили якобы больному ребенку? "Нужно помолиться вечером за здоровье дочки" — решила Айями, вернувшись на второй этаж. Чудные вещи творятся. Её не уволили, не наказали, а посочувствовали и предложили помощь. И даже пролитый кофе не ухудшил настроение господина подполковника. Тот не выгнал прочь, а захотел продолжить разговор, когда представится возможность.

— Слышали, что произошло? — спросила вполголоса Мариаль, когда Айями заняла свое место за столом. — После бурана даганны устроили облаву. Сначала в окрестностях, а позже — здесь, в городе.

— Да, я знаю, к нам приходили.

— Ко всем приходили, — поддержала Риарили. — Обошли весь город. Поймали тринадцать человек.

— Не может быть! — ахнула Айями.

— Многие прятались у жён и у родителей. Те, кто вовремя сообразил, пытались бежать, но даганны схватили.

— Они из Сопротивления?

— Господин Л'Имар сказал, что попались одиночки, которые после капитуляции разбрелись кто куда. Некоторые жили в городе больше двух месяцев.

— И соседи не заподозрили? — изумилась Айями.

— Наверняка догадывались. Или знали, но молчали.

— А ты знала?

— Я — нет, — ответила Риарили, почему-то смутившись.

— И я не догадывалась, — призналась Айями со вздохом.

Вот оно как получается. Вернулись мужья в город и скрываются по домам, чтобы не попасть в плен, а жены пашут на победителей, стараясь прокормить семьи. А некоторые женщины и в клуб ходили, чтобы заполучить работу.

— Ночью стреляли, — вспомнила Айями. — Кого-нибудь убили?

— Троих ранили. Один мужчина хотел уйти по речке, да провалился под лёд. Не выбрался. А женщин, у которых они прятались, арестовали.