– Откройте на букву 'Д', княжна.

Я послушно зашелестела страницами. Книга явно не новая, читанная, ну и пусть! Важно не оформление, а информация.

Итак?

– Демидовы?

– Да.

Я смотрю на родословное древо Демидовых. И...

– Ежь твою рожь!

– Лучше и не скажешь. И ведь все на виду...

Мы с ротмистром видим одно и то же.

Основатель рода - одна штука. Дети - трое.

Внуки - восемь штук обоего пола.

Правнуки - уже девятнадцать.

Прапра - тридцать четыре, я не поленилась, сосчитала. Черт с ними, с именами, тут число интереснее.

Прапрапра должно, по идее, быть еще больше. Ан нет?

Всего двадцать два.

Седьмое поколение еще уменьшается, и там четырнадцать человек. Хотя должно быть иначе, они же замуж выходили, женились... даже если по одному ребенку на нос, все равно сохраняется рост прироста. А тут - наоборот, сокращение численности.

Восьмое поколение, девятое...

И везде уменьшение.

Умер, не замужем, умер, ушла в монастырь...

Дерево завершается весьма скудными веточками. Двое живых, шестеро живых, двое...

– Минутку? А вот эти - не Демидовы?

Такое тоже бывает. Усыновляют или удочеряют от первого брака.

– Но бесплодны. Посмотрите возраст, княжна.

Я киваю. Да, тут уже сложно размножаться, в полтинник-то... может, магия и справится, но что из ребенка потом получится? И сколько болячек у него будет?

– Интересно, что это такое? То есть - чем можно объяснить такой расклад? Это ведь неспроста?

– Похоже на действие проклятия.

– Есть такое?

– Схлопотать можно, - неопределенно ответил ротмистр. И о чем-то сильно задумался.

Я спорить не стала. Еще как можно, это и в нашем мире редкостью не было. Правда, что там чаще встречалось, проклятие - или глупость?

Кто ж его разберет...

– Можно я пока оставлю книгу себе? Почитать?

– Это подарок. Мне это уже не пригодится. А купить можно свободно.

Действительно, не самая роскошная бумага, переплет дешевенький, коленкоровый...

– Я бы хотела отплатить вам добром за добро.

Губ ротмистра касается слабая улыбка.

– Что ж. Кое-что вы можете для меня сделать... если у вас будет на то возможность и желание.

– Что именно?

– Я когда-то обидел человека. Очень давно.

Ротмистр молчит долго, но я не решаюсь его торопить. Бывает то, что о себе не вдругорядь расскажешь. Не всякому...

Даже так, на пороге смерти...

– Я был молод, лет девятнадцати. Искал радостей жизни, находил их... да, была девушка по имени Алина. Из небогатой, но достойной семьи. Но - без титула. Без магии, без всего... я не мог бы на ней жениться. Любил - да. Но не хотел портить карьеру... глупец!

С губ мужчины срывается горький смешок. Я беру его за руку и крепко сжимаю.

– Мне устроили перевод, подыскали выгодную невесту... я сказал об этом Алине. Она была беременна моим ребенком. Черт... это не тема для разговора с невинными девушками!

– Что она с собой сделала?

Не тема... была б тут хоть одна невинная девушка, тогда - да. А так...

Мало ли, что здесь меня не дефлорировали? Мозги-то у меня старше этого тела малым не в три раза! И опыта куда как побольше. Может, и больше, чем у ротмистра, но я его сексуальным просвещением заниматься не стану, вот еще не хватало.

– Она хотела избавиться от ребенка. И умерла.

Вот как сказать мужчине, что эта его трагедия тоже не нова в истории? Сильно он любил эту Алину...

– На похоронах ко мне подошел ее брат. Он отдал мне медальон с волосами Алины и сказал, что мстить мне не станет. Жизнь будет самой страшной моей карой... он оказался прав. Я мало что значу для моей семьи, меня не любят дети... я сам разрушил свою жизнь еще тогда.

Мне остается только вздохнуть.

Сволочь этот братец, а?

Не буду я тебя убивать, живи, жри себя сам... совесть - такая штука...

Кстати?

– Он вам ничего не присылал к памятным датам?

– Присылал. Фотографии Алины.

Прикусываю язык.

Вот ведь козел мстительный.

– Я прошу вас... если вы, Мария, окажетесь рядом от этого города, положить медальон в могилу Алины.

В мою ладонь опускается цепочка. Толстенькая, витая.

Кругляшок теплый, его сжимали в руке, явно...

– Там...?

– Прядь моих волос. А со мной уйдет ее локон.