– Ты… кто? Муж? Мужик, ты совсем что ли попутал? Её муж вообще-то я, - яростно бьет себя кулаком в грудь.

Блядь, Саша... Никогда бы не подумал, что этот клоун – твой муж. Это по нему ты так сильно убивалась? Из-за него стала несчастной и одинокой? Чёрт, как вообще этот недоразвитый гопник мог изменить тебе? Ты же… вроде как красивая баба и в сексе ничего.

– Без пяти минут бывший, – хмыкаю и еще раз прощупываю пульс Котовой.

– Так ты что, её новый хахаль? – быкует лысый.

– Не хахаль, а отец её ребенка.

Окидываю его пренебрежительным взглядом, после чего лысый умолкает и заметно дергается, когда в дверь звонят. Торопливо выхожу в прихожую, впускаю в квартиру бригаду врачей и захожу в комнату следом.

После моего рассказа о том, что Саша беременна доктор решает везти её в клинику для более тщательного обследования.

– Кто муж? – спрашивает молоденькая медсестра, которая заполняет бумаги.

– Я! – выкрикивает лысый.

– Не слушайте его. Я поеду вместе с Сашей в клинику.

Бывший пытается высказаться – начинает активно жестикулировать руками и возмущаться, но я прижимаю его за горло к стенке и холодным тоном прошу замолчать. Потому что за неотложку и клинику я плачу со своего кошелька, потому что ребёнок внутри Котовой – мой, а значит и вся она – моя.

– Выметайся отсюда, Вася, - беру его за шиворот импортной рубашечки и провожу на выход под странные взгляды врачей.

Саша окончательно приходит в себя уже в клинике, после капельницы, которая якобы повышает уровень железа в крови. Анализы и правда подтвердили достаточно низкие показатели гемоглобина и лечащий врач Котовой – один из лучших, которые только работают в Москве – сказал, что она здесь минимум на неделю.

– Что с ребёнком? – первое, что спрашивает Саша.

– Доктор сказал, что всё в норме – растёт богатырь. Вот только полечится тебе надо, Котова. Совсем слабая.

Чары развеиваются и лицо Саши принимает тот самый недовольно-возмущенный вид, что и раньше.

– Почему это богатырь? Вдруг там девочка?

– Нет, исключено. Там мальчик и точка.

Она нервно сжимает одеяло, испепеляет меня взглядом, и я радуюсь, потому что это означает, что Котова идёт на поправку.

Саша.

В палате светло, уютно и стерильно. Невооруженным взглядом видно, что это не простая стационарная больница, куда отправляют всех без разбору и сразу очевидно, что Зимин постарался на славу и здорово раскошелился.

В руке торчит капельница, я ощущаю жажду и голод и вопросов в моей голове кажется больше обычного. Что с ребенком? Насколько плохи дела со мной? И где в конце концов мой муж, с которым я разговаривала на кухне.

Оглядываюсь по сторонам под подозрительный взгляд Зимина.

– Васю ищешь небось?

Киваю и опускаюсь на подушку.

– Нет твоего Васи и больше не будет.

– Ты… что с ним сделал, Зимин? – внутри меня все холодеет от страха и несмотря на то, что я была не прочь отрезать мужу причинное место, смерти ему никогда не желала.

– Не волнуйся, он жив-здоров, но больше к тебе не приблизится.

Стальной голос, непроницаемый взгляд и уверенность в том, что все вокруг должны его слушаться – в этом весь Руслан.

– Он вообще-то муж мой.

– Ты же на развод подала, - скептически смотрит в мою сторону приподняв брови.

– Как подала, так и передумала.

Откуда во мне эта дикая жажда позлить Руслана? Но во всяком случае мне это удается, потому что на лице играют желваки, а челюсть стискивается с такой силой, что мне на минуту становится страшно.

– Пока ты носишь моего ребёнка – Вася к тебе не приблизится.

– Это потому что ты так сказал? Знаешь, не кажется ли тебе, что ты слишком много на себя берёшь, Руслан?

Дверь резко открывается, прерывая наш разговор и в палату заходит работница клиники с едой на разносе. Пюре, салат, отварное мясо, сок, творожная запеканка – это вам не кормежка в госбольнице. Во рту начинает обильно накапливаться слюна, когда я улавливаю идеальный съедобный запах, а Зимин тем временем отходит от окна и кивает мне.

– В шкафу собрал необходимые вещи – если что надо докупить – звони. Свой номер я вбил тебе в мобильный, чтобы не потеряла. И это… поправляйся, Котова. Ты нужна нашему ребёнку.