Вернулся домой, проверил Аню, она спала. Накормил кошку, пошел работать дальше. Хотел закончить все дела за ночь, чтоб пораньше вернуться домой. Кошечка по-деловому забралась ко мне на колени и громко замурлыкала. Пару раз снимал ее с колен, но она упорная, возвращалась обратно.

К завтраку Аня так и не вышла. Сегодня пришлось готовить самому и завтракать в обществе пушистой малявки. Потом подкинул ее к ней в комнату, встретил маму, а сам отправился на встречу с тем болезным Хамелеоном, который мог поведать мне то, чего я не добьюсь от ментов. Ведь чувствовал, что они что-то скрывают.

Больница, в которой он лежал, была на другом конце Москвы. Пока добирался через пробки, понял, что на работу сегодня так и не попаду. Вернусь домой еще раньше, чем планировал. А пока добирался до больницы, решил по телефону вопрос организации рабочего места для Ани. Кабинет у меня большой и вдвоем нам в нем будет не тесно, и Аня всегда будет под моим присмотром.

Дмитрий.

Борис встретил меня у входа в палату.

— Худо ему совсем. Я ему уже пообещал, за вас, что вы его сыну поможете встать на ноги. Он все расскажет, но только лично вам. Идите скорей, а то преставится не дай бог.

— Ага. Спасибо! — я, не теряя времени шагнул в палату.

Кириченко лежал на кровати, кроме нее в палате ничего не было. Одна рука была прикована к перекладине наручниками. Смех, да и только. Вид у него был как говорится одной ногой в могиле.

— Тот хмырь сказал, что сыну моему помогать станешь. Станешь? — каждое слово давалось ему с трудом, он тяжело дышал и корчился от боли, но из его руки торчала лишь капельница.

Не особо тут с ним церемонились.

— Помогу. Говори, что знаешь! — подошел в плотную чтоб все расслышать, но сесть было некуда, на кровать присесть не решился, облокотился на ее спинку нависнув над умирающим.

— Не перебивай только, могу не успеть. Начну с главного, брательник твой жив. — я прикусил язык, крутанулся вокруг своей оси сжав кулаки и, хотя эмоции распирали, уставился вновь на Кириченко, боясь, что пока буду давать волю эмоциям, он точно сдохнет и не скажет важного.

— Заказала его телка одна, мне бабки нужны были взял аванс, половина, семьсот тысяч, но убивать я не собирался. Одной ногой в могиле, грехов на мне и так на десять адов хватит. Информацию, я твоему брательнику продал тоже за семьсот тысяч и вот. — Кириченко тряхнул рукой брякнув браслетом.

— Сдал меня ментам гнида! А бабки что я у него взял, оставил мне за то, что молчать буду если спросишь. Ментам он тоже заплатил. Та баба, что заказала его, и впрямь похожа на ту блонди с кладбища, но не она. Фоторобот что я составлял отличался, ненамного, но ты бы все равно понял, что не она, менты суки подправили уж какая им выгода не знаю, кто просил тоже.

— А брат?

— Что брат?

— Брат об этом знал?

— Понятия не имею. Может и знал. С мамкой он был, когда деньги передавал. Она в курсе.

— С кем?! — аж дыхание перехватило, не поверил своим ушам.

— С мамашей своей, общая она у вас? — сочувствие в глазах киллера было не поддельным.

— Вот же блядство! Погоди… — порылся в телефоне; — Она? Посмотри внимательно. — сунул ему фото матери.

— Она. Такую сучильду не забудешь. — Кириченко не стеснялся в выражениях, но сейчас мне было все равно на его слова, и он это отлично понимал.

— Что еще ты знаешь? Где брата искать? — меня трясло от всей этой информации и даже не о Сашке, про то, что он жив я и так думал, но чтоб мама была в этом замешана…

— Да что, менты организовали смерть твоего брательника, но это ты теперь и сам понимаешь. Телка та, что заказала его должна была на кладбище явится с остатком и не явилась. Засекла что это не брат твой. Она ж просила ему печень наколоть, а менты все по-своему устроили. Видать брательнику твоему и правда сдохнуть надо было. Больше, чем заказчицу ту поймать. Где его искать я знать не знаю, да и менты те тоже не знают это точно. Мамашу свою допроси раз она в курсах, то поди ж знает.

— Сына твоего как найти? — больше информации Кириченко дать не мог, а мне надо было торопиться домой.

— Знал, что не обманешь, не гнида ты, в отличии от братца. — Кириченко болезненно оскалился и добавил; —У хмыря этого спроси, что за тебя просил. Он записал. Адрес там и имя. Только ты аккуратно, Надя гордая. Денег у тебя не возьмет, узнает, что от меня помощник, на три буквы пошлет. Не простила меня, я завязать обещал, а сам загремел на десятку пока она рожала. Деньги…что я получил…этот хмырь знает где…забери…на счет положи чтоб проценты хорошие…сыну на восемнадцать лет…подарок будет. — последние слова ему едва давались.